Нет, Элинор никогда прежде не встречалась с герцогом, но у нее не было сомнений в том, что это именно он стоит так близко. Он точно подходил под описание: с мужественными скулами, которые придавали ему притягательный ореол брутальности. Ей говорили, что он не признает париков. И этот джентльмен был без парика. Его короткие черные волосы с парой тонких седых стрелок были зачесаны назад и стянуты в узел на затылке. Это мог быть только он, и никто другой.
Ее сестра продолжала в том же духе:
— Ты заявила, что выйдешь за герцога, даже если он будет глуп, как Ойстер, и жирен, как свинья мистера Хендикера.
Глаза герцога Вильерса были цвета стали, цвета вечернего неба перед метелью. Он был похож на человека, у которого отсутствует чувство юмора.
— Элинор, ты слушаешь меня? — Почувствовав что-то, сестра удосужилась обернуться. — О! О!
Глава 2
Герцогиня Бомон стояла рядом с герцогом, едва сдерживая смех.
— Добрый вечер, леди Элинор, добрый вечер, леди Энн. Хотя мне уже пора привыкнуть звать вас миссис Бушон, не так ли? Я искала вас обеих. Позвольте представить вам его светлость герцога Вильерса!
— Ваша светлость, — произнесла Элинор, присев в глубоком реверансе перед герцогиней. Энн тоже попыталась совершить нечто подобное, но ей мешала тога. — И ваша светлость. — Элинор снова присела, на этот раз перед герцогом, который, как и она, отказался от переодевания в тогу.
На нем был камзол идеального покроя, из превосходного шелка цвета коньяка и с великолепной вышивкой, на фоне которой переливались драгоценные пуговицы.
— Леди Элинор, — произнес герцог, оглядев Элинор с головы до пят.
Элинор порозовела, ощутив неловкость. Холодок пробежал по ее спине. Но она тут же справилась с собой, надменно приподняв подбородок. Если он искал аристократизма, то это в ней есть. Элегантности маловато, но породы не отнять.
Герцог Вильерс был совершенно не похож на герцога Гидеона, это действительно был особенный тип. Она никак не могла вообразить, что на свете есть такая удивительная смесь властности и элегантности. Но не расшитый камзол, не шпага и даже не то уверенное чувство свободы, что витало вокруг него, взволновали ее. Она не знала, что существует такой брутальный образец мужского превосходства, с сумрачным взглядом и презрительными морщинками в уголках губ. Она уже пропускала сквозь себя его мужскую силу, оценивала широту и твердость плеч и груди.
Если Гидеон был похож на принца из волшебной сказки, то Вильерс являл собой тип пресыщенного и циничного злодея, готового узурпировать королевский трон.
— Насколько я поняла, вам довелось услышать нашу нескромную беседу с сестрой, — произнесла Элинор. — Все эти мои детские глупости про герцога. Я должна извиниться перед вами за эту свинью мистера Хендикера, совершенно нелепое сравнение.
— О, Вильерса трудно смутить такими пустяками, не так ли, герцог? — спросила герцогиня Бомон, посмеиваясь.
— Меня больше заинтриговало замечание об интеллекте устрицы, — сказал, усмехнувшись, Вильерс.
Услышав его низкий голос, Элинор невольно ощутила робость и насторожилась. Это был голос человека, привыкшего повелевать, вести за собой. «Каким умом должен обладать столь сильный человек?» — подумала она.
— Ах, она имела в виду Ойстера, своего любимого щенка, — вмешалась Энн.
— В таком случае мой интеллект напрямую зависит от породы щенка. Если это пудель то я, несомненно, умнее.
— Я также могу заверить леди Элинор, что вблизи вас никогда не пахло псиной, хотя она и объявила милостиво, что это ей не помешает, — произнесла герцогиня. — А теперь прошу извинить меня, Элинор, но я хочу представить леди Энн дочке моей кузины. Бедняжка так скучает, у нее совсем нет друзей в Лондоне. А еще Энн расскажет мне о своем замужестве и медовом месяце. — Завладев рукой Энн, герцогиня повлекла ее за собой.
— Выходит, мы оба заинтересованы в одном, — обратился Вильерс к Элинор.
— Вы подразумеваете брак? — Она была так шокирована поведением сестры, что с трудом соображала. Ей хотелось, чтобы герцог счел ее скромной, очаровательной девушкой, и к тому же невинной. Пусть даже у нее уже не было для этого оснований. Но предстала перед ним настоящей ведьмой.
— Я подразумеваю брак с особой высокого ранга, — уточнил Вильерс.
Придя в замешательство, Элинор не без сарказма произнесла: