Черт, черт, черт.
Джесси крепко сжала губы, чтобы ненароком не издать еще одного вопля.
— Закрой дверь и запри ее, Джессика.
Девушка вскарабкалась на кровать так быстро, что скатилась с другой стороны. Она оставила входную дверь приоткрытой, язычок замка виднелся между дверью и косяком. Вскочив с пола, Джесси помчалась к двери, приоткрыла ее ровно настолько, чтобы прижать язычок, и, стараясь не оказаться в поле зрения тех, кто мог быть в коридоре, закрыла дверь и повернула замок. Она слышала, как из коридора доносятся голоса, а быстрые шаги приближаются к номеру.
И решила не отходить от двери. Пусть она кричала всего несколько секунд, но Джесси знала свои легкие и понимала, что это было очень громко.
Через несколько мгновений в дверь легонько постучали.
— С вами все в порядке, мэм? — спросил встревоженный мужской голос. — Мы были в номере неподалеку от вашего и слышали крик.
Ее сердце так бешено колотилось, что Джесси пришлось дважды вздохнуть, глубоко и медленно.
— Ах да, — выдавила она. — Я в порядке. Простите, что побеспокоила вас. — Ей удалось издать дрожащий смешок. — В душе был паук, а меня арахнофобия. Я просто испугалась. — Джесси очень надеялась, что ей удалось придать своему голосу убедительность.
За дверью стало тихо, потом донесся мягкий мужской смех.
— Мы с друзьями с удовольствием защитим вас от паука, мэм.
Мужчины.Вечно они со своей снисходительностью, даже когда пытаются предложить помощь. Она никогда не боялась пауков. А даже если бы и боялась, это все равно не повод смеяться над ней. Мертвое тело — вот что ее напугало. По поводу жуков-пауков она не дергалась. Одна из ее подруг, Шерил Кэрролл, боялась цветов, и в этом тоже не было ничего смешного.
— Нет-нет, — поспешно заверила Джесси. — Все в порядке, мой муж обо всем позаботится. — Скажи что-нибудь, — прошептала она Кейону, обернувшись через плечо.
— Все хорошо, — пророкотал он. — Благодарю за беспокойство.
Джесси скорчила рожицу. Все хорошо, что хорошо кончается, беззвучно закончила она, сморщив нос. Ну вот зачем он так говорит?
После того как благородный спаситель услышал голос другого мужчины, сердечности в его тоне поубавилось.
— Если хотите, можно связаться с портье и поставить его в известность. В номерах не должно быть насекомых. Моя девушка тоже ненавидит пауков.
— Я так и сделаю. Спасибо.
« Да уйди же ты».
Когда стихли удаляющиеся шаги, Джесси обессилено прислонилась к двери. И тут же совершила ошибку, попытавшись потереть глаза и посмотрев потом на руки.
Ее губы раздвинулись. Джесси втянула в себя воздух, чувствуя, что сейчас снова закричит.
— Не надо, девочка, — прошипел Кейон. — Во второй раз они тебе не поверят.
Сжав губы, она прерывисто выдохнула. И задышала глубоко и часто, как дышат обычно в бумажный пакет [2]. « Я не закричу. Я не закричу».
— Почему ты ее убил? — спросила Джесси через несколько минут, когда снова смогла доверять своему голосу.
— Посмотри на ее руку. Я не знаю, что это за штука, но она собиралась причинить тебе вред.
Джесси, внутренне подобравшись, осторожно отступила и заставила себя взглянуть на мертвую женщину. В левой руке у нее что-то было. Джесси тронула ее ногой. Из пальцев убитой выпал шприц и покатился по залитому кровью ковру. Джесси вздрогнула.
— Джессика, попытайся вызвать меня.
Ни он, ни она не рассчитывали, что заклятие сработает. Так и вышло.
— Сними с кровати покрывало и накрой тело. Она осторожно последовала его совету.
Но это мало помогло. Вместо того чтобы находиться в одной комнате с мертвым телом и видеть это тело, Джесси теперь находилась в комнате с мертвецом, которого видеть не могла, и это пугало ее еще больше. Все знают, что настоящие злодеи не умирают. Стоит подумать, что ты в безопасности, и они снова встают, смотрят пустыми глазами и тянут к тебе руки, словно в «Ночи живых мертвецов».
— Тебе нужно пойти в ванную, Джессика.
Джесси не шевельнулась. Она не собиралась идти в душ и ждать, что все закончится, как в «Психо».
— Она мертва. Клянусь тебе. Она была обычным человеком, не более того. А теперь иди мыться, — скомандовал Кейон тоном, который исключал любые возражения. — Я смогу защитить тебя. Иди.
Джесси посмотрела в его глаза цвета жженого виски и подчинилась.
Тринадцатого октября, в пятницу, перед самым рассветом, Джесси уставилась в зеркало, испустила тяжелый вздох и в миллионный раз пробормотала заклятие, которое должно было выпустить Кейона МакКелтара из зеркала.
И оно наконец сработало.
Прошли долгие часы с тех пор, как она приняла обжигающий душ и использовала две пластинки розового отельного мыла.
Кейон все это время развлекал ее историями из своей жизни в девятом веке. Рассказывал о своих семи любимых сестрах, о матери, которая пыталась со всеми ними справиться, о том, как искал им достойных мужей.
Кейон подробно и с большой любовью описывал свой замок в горах, горные вершины и быстрые речушки, окружавшие его. Видно было, что он обожает свой дом, свою семью и свой клан.
Он говорил о вереске, который разрастался на горных склонах, о том, как пахли вересковые костры, о том, какими длинными были шотландские пиры, по которым он скучал столько сотен лет.
Рассказы Кейона были такими живописными, что Шотландия оживала в воображении Джесси, а постоянное мурлыканье его глубокого голоса успокаивало ее. Она знала, что он всего лишь пытается отвлечь ее, не дать сойти с ума от ожидания в одной комнате с убитой женщиной, но это срабатывало.
Как только прошло потрясение после очередного покушения на ее жизнь, Джесси смогла проанализировать факты.
Факт первый: женщина намеревалась убить ее. Факт второй: одна из них должна была умереть. Факт третий: Джесси была очень рада, что это случилось не с ней.
Проблема: вскоре ей придется выбираться из залитой кровью комнаты и оставить позади мертвое тело. Даже если им удастся вынести тело из комнаты — а Джесси не могла придумать, как можно вынести тело из отеля, не попавшись никому на глаза, — избавиться от всей крови ей не удастся.
Факт: она теперь вне закона.
Вот этотфакт мог свести ее с ума. Докторская степень, спокойная жизнь, блестящее будущее — все полетело к черту.
Ну и что ей теперь делать?
Внезапно перед ее глазами промелькнуло видение не такого уж далекого будущего, в котором Джесси звонила маме из странной далекой страны, где жуки и тараканы были размером с крысу, и пыталась заверить Лили Сент-Джеймс, что не совершала того, в чем ее обвиняет полиция.
И вдобавок ко всему перечисленному у нее не было одежды, в которой можно проскочить мимо стойки администратора. И если джинсы еще можно отстирать, то свитер погиб безвозвратно. Трусики можно было носить, а лифчик пропал.
И вряд ли она сможет гулять по Чикаго в том одеяле, в которое завернулась. В Нью-Йорке это прошло бы незамеченным, но в Городе Скромников — никогда.
Яркий золотой свет вырвался из странных рун, покрывающих раму, ощущение искаженного пространства проехалось по ее и без того истрепанным нервам, и Джесси плотнее завернулась в одеяло.
Она начала вставать со своего места, где сидела, скрестив ноги, — на кровати, подальше от стены. Внезапно горец оказался рядом с ней.
Джесси не успела даже пискнуть, а он уже взял ее за плечи, привлек к себе и поцеловал: сильно, быстро, глубоко, а потом снова уронил на кровать.
Пару секунд он просто смотрел на нее, а затем притянул к себе.
В этот раз он обнял ее, одной рукой за талию, другой поддерживая затылок, и целовал так глубоко и страстно, что она могла бы поклясться, что от ее тела идет пар, как от утюга в режиме отпаривания.