Лукан прибыл вчера вечером и быстро докопался до сути: не было способа пробраться в этот замок без помощи изнутри.
Вот почему он потратил ночь на чары, вот почему стоял сейчас здесь.
Что ж, он снова прибегнет к своим уловкам, как и тысячу сто тридцать три года тому назад.
— Тревейн. — Ноздри Кейона яростно раздувались, когда он выплюнул это имя.
— Келтар, — выплюнул в ответ Лукан, и словно самая едкая из всех кислот заструилась по его черному от татуировок языку.
Этот язык произносил такие жуткие заклятия и такое отвратительное вранье, что, казалось, давно должен был сгнить у колдуна во рту так же, как сгнила в его теле душа.
— Что-то не похоже, что ты готов умереть ради меня, — поддразнил Лукан.
Кейон мягко рассмеялся.
— Я готов был умереть еще тысячу лет назад, Тревейн.
— Правда? Я видел фотографии твоей женщины. Она довольно привлекательна. Я трахну ее, как только уплачу десятину.
— Ты никогда больше не уплатишь десятины, Тревейн.
— А тебе придется смотреть на нас, горец. Я прижму ее к твоему зеркалу и…
Кейон отвернулся и зашагал к замку.
— Ты зря тратишь мое время, Тревейн.
— Тогда зачем же ты вышел, Келтар?
Кейон повернул обратно, подошел к линии и пнул барьер. Они стояли так близко, что едва не соприкасались носами. Лишь волосок отделял их друг от друга и гарантировал безопасность.
Лукан заметил движение за спиной горца. На ступенях богато оформленного главного входа появилась женщина. Как он и надеялся.
— Чтобы посмотреть тебе в глаза, Лукан, — тихо сказал Кейон. — Увидеть в них смерть. И я ее увидел.
Он снова резко отвернулся и направился к замку. И посмотрел на вход.
— Вернись в замок, Джессика. Немедленно.
— А что она думает обо всем этом, Келтар? — снова заговорил Лукан, повышая голос, чтобы девушка его услышала. — Она жаждет мести так же, как и ты?
Кейон не ответил.
— Скажи мне, готова ли она к твоей смерти так же, как ты, горец? — крикнул Лукан.
Кейон перешел на бег.
— Я не верю, что ты хочешь умереть, Келтар, — кричал Лукан ему вслед. — И я не хочу умирать. Я готов почти на все, чтобы остаться в живых. И думаю, что согласен на все, что угодно, лишь бы уплатить десятину Темному Стеклу в полночь Самайна, — Его голос гремел, слова эхом отражались от каменных стен замка.
Кейон в несколько прыжков оказался у входа. Схватив Джессику за плечи, он затащил ее внутрь и захлопнул дверь.
Лукану было все равно. Он достиг того, за чем пришел. И его последние слова предназначались вовсе не Келтару. Они предназначались женщине, которая стояла на ступенях и глупо позволила своим эмоциям отразиться на лице. Она сжала руки в кулаки, ее глаза блестели от горя.
На это понадобится время. Лукан не сомневался, что пройдет несколько дней, с потерей которых он вынужден будет смириться, и кое-кто умрет, став жертвой его недовольства. Да, Лукан не мог прочитать ее мысли, он снова врезался в странный, гладкий и твердый барьер вокруг ее сознания, но он читал язык ее тела. Нет никого глупее влюбленной женщины.
— Подумай об этом, Джессика Сент-Джеймс, — прошептал Лукан. — Пусть эта мысль пожирает тебя изнутри.
Много часов спустя, когда Лукан Тревейн давно уже вернулся в своем черном лимузине туда, откуда явился, Джесси уставилась на экран компьютера в темной библиотеке.
Она прижала ладони к холодной столешнице под мягко подсвеченным портретом патриарха клана МакКелтаров, жившего в восемнадцатом веке, и его жены. Джесси старалась держаться подальше от клавиатуры и мыши.
Было четыре часа утра, и в замке было тихо, как в могиле. Да он и казался ей могилой. Не только ее впечатлило появление колдуна. Тягостное предчувствие охватило всех МакКелтаров.
Только Кейон испытывал мрачное удовлетворение. «Лукан пришел умолять. Он понял, что я победил», — сказал он Джесси.
Победил, мать его. Смерть — это не победа. Только не для нее.
Лукан Тревейн был злом. Это он должен умереть, а не Кейон.
Джесси взъерошила волосы, глядя на экран. Лукан Тревейн пугал ее до судорог. Она не знала, чего ожидать от древнего врага Кейона, но, несмотря на все предупреждения, оказалась совершенно не готова к увиденному.
Лукан был не похож на человека. Пластина в ее голове защищала ее от принуждения и глубокого сканирования, но она же защищала ее от магии, и, в то время как Хло и Гвен видели привлекательного мужчину, Джесси смогла разглядеть истинный облик темного колдуна.