И что не могла сказать: «Да пошел он, этот мир! Пусть сами защищаются от Лукана. Пусть кто-то другой спасает их задницы. Не мой мужчина. Ведь как же я?»
Джесси прикусила губу и уставилась на экран. Потянулась к мышке. Отдернула руку. Снова потянулась, замерла, удерживая над ней палец. Даже не прикасаясь, Джесси чувствовала жуткий холод.
У нее есть выбор: потерять Кейона, позволив ему умереть, или потерять Кейона, предав его и заключив союз с его врагом, чтобы сохранить ему жизнь.
Так или иначе, она его потеряет.
А если она сохранит ему жизнь, он наверняка возненавидит ее.
— Я не могу этого сделать, — прошептала она, качая головой.
Джесси выключила компьютер и вышла из библиотеки.
Когда дверь за ней закрылась, из-за занавески вышел Дэйгис, посмотрел на потемневший экран и вздохнул.
Чуть раньше, после того как уехал Лукан, Джесси загнала его в угол, когда Дэйгис торопился — незамеченным, как он считал, — к черному входу в замок, стараясь избежать встречи с Кейоном, как он делал это уже несколько дней, чтобы не дать родственнику возможности прочитать его мысли.
«Дэйгис, эти древние люди, Драгары, которые были в тебе, знали хоть что-то? Есть ли способ его спасти?» — Ее лицо было опустошенным, зеленые глаза потемнели от горя.
Он глубоко вздохнул и дал ей тот же ответ, что и Драстену, когда несколько дней назад брат задал ему такой же вопрос.
«Нэй, девочка», — солгал Дэйгис.
26
«Воспоминания/день девятый. Сегодня мы с Кейоном поженились!
Это было совершенно не похоже на свадьбу, какой я себе ее представляла, но это было просто идеально.
Церемония состоялась в часовне замка. Мы обменялись клятвами, потом записали свои имена в библию Келтаров, на толстом желтоватом пергаменте с золотой окантовкой.
Джессика МакКелтар, жена Кейона МакКелтара.
Драстен, Гвен и Хло были свидетелями. Дэйгис плохо себя чувствовал, поэтому не пришел.
Кейон теперь мой муж!
У нас был свадебный завтрак, торт, и шампанское, и медовый месяц — в дождливый серый день, на огромной кровати у ревущего пламени камина, в пятисотлетнем шотландском замке.
Его клятвы были прекрасны, гораздо лучше моих. Я знаю, что МакКелтары тоже так подумали, потому что Гвен и Хло буквально затаили дыхание, на глазах у них выступили слезы. Даже Драстен, казалось, был тронут.
Я хотела сказать ему те же слова, но Кейон мне не позволил.
Он действительно забавно себя вел. Прижал одну руку к своему сердцу, а другую к моему — это было так романтично! — и сказал:
"Потеряешь ли ты что-то, сохранится мое почтение к тебе.
Останешься ли одна, моя душа будет с тобой.
Придет ли вскоре смерть, моя жизнь станет твоей.
Я дарован тебе".
От этих слов у меня дрожь прошла по всему телу.
Господи, как же я его люблю!»
«Воспоминание/день восьмой: Этим утром мы думали о том, как назовем наших детей. Кейон хочет, чтобы были девочки, похожие на меня, а я хотела бы мальчиков, таких же как он, так что мы решили, что у нас будет четверо детей: два мальчика и две девочки.
(Я согласна и на одного ребенка. Если кто-то там, наверху, меня слышит, Я СОГЛАСНА И НА ОДНОГО, ПОЖАЛУЙСТА!)»
«Воспоминание/день пятый. Черт его побери — он попросил меня не присутствовать, когда это будет происходить!»
Джесси не думала, что этим все закончится. Разговор начался довольно невинно. Они отдыхали на кровати в Серебряной комнате, Кейон растянулся на спине, довольная Джесси лежала на нем. Ее груди прижимались к его мускулистой груди, ноги охватывали его бедра (и каждый раз, стоило ей шевельнуться, по телу разбегались иголочки ощущений от недавнего оргазма). Джесси прижималась лицом к теплой ямке на его ключице.
Они занимались любовью уже несколько часов и как раз смеялись над тем, что пора совершить набег на кухню, но у них не было сил двигаться.
А когда перестали смеяться, повисла странная, неуютная тишина. Такие моменты все чаще случались в последнее время, поскольку слишком много было тем, которые они старались не затрагивать.
— А если разбить зеркало, Кейон? — выпалила Джесси, чтобы прервать эту тишину. — Что может случиться?
Он положил руку ей на затылок, запустил пальцы в темные кудряшки.
— Это зеркало — мое окно, или дверь, как пожелаешь. На самом деле тюрьма, в которой я обитаю, находится в иной реальности. Если зеркало разбить, я застряну там навсегда. И когда десятина не будет уплачена, я умру, как и Лукан. Он — в твоем мире, а я в каменном мешке без окон.