Значит, и в Вархассии когда-то появится. Но, наверное, я этого уже не узнаю, потому что в любом случае: удастся мне сбежать от замужества или нет, удастся или нет найти мать — домой я вряд ли вернусь.
Глава 2
В комнате с утра было упоительно прохладно. Всё же хорошо, что её окна выходят на теневую сторону постоялого двора. Лелия подняла меня несусветно рано, явно намереваясь тщательно собрать в дорогу. Словно на бал или торжественный приём у короля, честное слово!
Теперь я стояла перед мутноватым зеркалом, что даже не захватывало меня в полный рост, и понемногу впадала в дремоту от размеренных движений гребня, которыми помощница расчёсывала мне волосы. Жаль, но именно то, что приходилось сейчас видеть в отражении, отец счёл подходящим для скрепления союза с Глиннхайном. Говорят, женщины королевства Ста Холмов чаще всего темноволосые или рыжие. Если бы я всё же попала туда, на меня смотрели бы словно на белое пятно посреди привычной глазу картины.
До побега мои волосы и вовсе спускались ниже колен. За такой копной ухаживать было всегда трудно. Но черноволосой от природы Лелии это, кажется, доставляло какое-то удовольствие — и сейчас, похоже, она жалела об утерянном больше меня.
— Может, лучше было бы всё же отправиться в Глиннхайн, донья? — наконец вздохнула помощница.
Значит, эта мысль всё же догнала её, хоть поначалу она с твёрдой уверенностью согласилась ехать за мной, куда придётся.
— Тебе так хочется отдать меня замуж? — попыталась я пошутить.
Хоть у самой на душе было не слишком-то светло. Порой казалось, что я переоценила свои силы. Но затем всегда удавалось убедить себя, что всё это правильно. Разве не рядом с Илари я хотела бы пойти дальше? Разве не мечтала стать однажды такой же могущественной сидхе, как мать? Пусть эта магия в Вархассии уже считается почти угасшей и устаревшей. На её место с востока словами проповедников пришла совсем другая вера.
— Что же плохого в замужестве? — Лелия приподняла брови. — Ведь вы его совсем не знаете. Принца Атайра. Вдруг руэльцы не так и плохи…
Она посмотрела изучающе, словно хотела заставить меня задуматься о том ещё раз.
— Они почти дикари, Лели. — Я резковато дёрнула плечом, сбрасывая руку помощницы, что слишком настойчиво поправляла и без того идеально уложенный в причёску локон.
Глупо прихорашиваться перед дорогой, когда ветер и пыль в лицо, когда всё внутри содрогается от тряского шага лошади.
— Дикари, не дикари, — заворчала товарка, — а даже я понимаю, что мир этот нужен вашему отцу как никогда. Торговые пути иссыхают, дорога по морю стала опасной. Горцы и правда могут помочь.
— Они ненавидят нас.
Я вздохнула и опустила взгляд на руки, до пальцев укрытые льняными рукавами. Чем дальше от Вархассии, тем прохладнее становится. А там, куда собирался отвезти меня отец, уже скоро наступят осенние холода. Там лёд и снег зимой. Я их никогда не видела. Но путешественники и купцы, что бывали в нашем доме, рассказывали, что он очень холодный. И многие боялись варваров-с-холмов. И я, если подумать, боялась тоже — верно, ещё и поэтому сбежала.
Чего только о них не болтали. Что они едва не голыми руками разорвали в клочья треть Вархасской армии в той войне, уже почти полсотни лет назад. После чего от них решено было отступиться. Остались чужеземные светлокожие наложницы в постелях Вархасских господ, увезённые с родных земель. Осталось чужое оружие в трофеях на стенах замков. И шрамы на телах старых воинов, которые никогда не забудут тех битв и тех холмов, в туманах которых сгинуло столько их соратников.
— Они полюбили бы вас, — снова возразила Лелия. — Ваш отец — посол с даром Богов. Сама Мелиаса влила мёд в его уста. Он уговорит горцев пустить торговые корабли через их остров. Уговорит дать им безопасный путь по морю. Он уговорит их на мир. И на борьбу с аранами.
— Я хотела бы верить, что будет так. Но не хочу стать жертвой его договоров. Думаю, и без меня он найдёт выход. Раз уж Мелиаса одарила его впечатляющим красноречием.
Лелия только вздохнула тяжко, выражая тем всю глубину сомнений в правильности моих слов. Да и мне, признаться, становилось от них как-то мерзостно на душе. Но нельзя поддаваться голосу собственной совести перед отцом. Он не спросил моего мнения. Может, он и в любовницы Атайру меня отдал бы, если бы тот не пожелал брать дочь бывшего неприятеля в жёны.