«Теперь прямо на восток,— дружелюбно напутствовал ее при расставании караванщик,— вряд ли ты здесь кого-нибудь встретишь, так что беспокоиться особо не о чем. Главное — держись прямо, пока не увидишь старый колодец и рядом с ним три дерева. Тогда спустишься с холма — и ты на месте…»
Соня так и сделала, и теперь медленно приближалась к потемневшим от времени воротам.
«Похоже, влипла. Наверное, здесь нет никого. Экая бестолочь эта Текмесса! Теперь тащись обратно…»
И вдруг тяжелые створки ворот начали медленно поворачиваться. Девушка проехала под аркой и чуть не присвистнула от удивления — честно говоря, она ожидала увидеть занесенный песком грязный двор с полуразрушенным колодцем посредине — так обычно выглядели все постоялые дворы в этих краях. Зрелище же, которое открылось ее глазам, представляло собой поистине чудесную картину: свежая зеленая лужайка в окружении тенистых раскидистых деревьев, шум падающей где-то вдалеке воды, легкий, чуть влажный воздух… Словно и не было в десяти шагах за спиной раскаленного песчаного пространства с чахлой травой да редким колючим кустарником. Чуть справа от Сони за маленьким пригорком, заросшим желтым ковром ярких цветов, виднелся невысокий длинный белый дом под причудливой крышей из красной черепицы. Мощенная каменными плитами дорожка вела под тень могучих деревьев. Там она раздваивалась, ведя направо к белому строению и влево куда-то дальше, но густые ветви и высокий кустарник не давали возможности разглядеть, что там находилось.
Соня спешилась и оглянулась назад, однако никого не увидела возле ворот.
— С приездом!
Девушка вздрогнула и резко обернулась. Там, где тропа раздваивалась, стоял невысокий желтолицый человечек с редкой клочковатой бородкой. Черные раскосые глаза пристально смотрели на нее. Борода седая, но морщин на лице не заметно, и поэтому так же, как у Текмессы, возраст человека определить было весьма сложно. Всю его одежду составляла короткая хламида цвета соломы с разбросанными по нему темными пятнами. Балахон был подпоясан витым кожаным шнуром. Издалека его одеяние можно было бы принять за рысью шкуру, но материал ничем не напоминал мех. Скорее это был шелк, настолько он выглядел легким.
«Это, наверное, и есть Гуинхей!» — догадалась девушка и, слегка поклонившись, раскрыла рот, чтобы объяснить, кто она такая и зачем сюда приехала, но человек заговорил раньше, чем она успела произнести хотя бы слово:
— Я знаю, кто ты,— невыразительным, но четким и ровным голосом сказал он.— От Текмессы.
«Ничего себе! — удивилась про себя Соня.— Когда это она успела?.. А!.. Наверное, пока я болталась с этими пройдохами, старуха сообщила своему племянничку…»
— Она совершенно права,— продолжал человек.— Хватит тебе заниматься мелким мошенничеством, твое предназначение гораздо выше. Меня зовут Гуинхей, как ты, наверное, знаешь, и я должен научить тебя воинскому искусству.
«Какой-то он из себя невидный,— разочарованно подумала Соня,— худой, руки слабые… Да у такого одним ударом можно выбить меч. Вряд ли под его руководством можно обучиться чему-то стоящему».
— Мне известно, что ты хорошо стреляешь и метаешь нож,— невозмутимо продолжал Гуинхей,— но мы еще посмотрим, так ли это на самом деле. В любом случае ты не пожалеешь, что пришла сюда.
Он хлопнул в ладоши, и откуда-то из зарослей вышел еще более худощавый человек и почтительно встал чуть поодаль от него, ожидая приказаний.
— Дай два меча!
Человек безмолвно исчез и тут же вернулся, неся два меча: длинный и короткий. Первый он, повинуясь кивку Гуинхея, протянул Соне, второй старик взял у него сам:
— Нападай! — приказал он девушке.
Та, взяв меч в правую руку, растерянно посмотрела на старикашку: он с ума, наверное, спятил! Его меч был почти в два раза короче Сониного, да и сам он едва ли доставал девушке до плеча. Она усмехнулась и покачала головой:
— Я не могу сражаться в таких неравных условиях. Я приехала сюда обучиться воинскому искусству, а не рубить на куски стариков, не сделавших мне ничего плохого!
— Вот как? — рассмеялся Гуинхей дробным смехом.— Неплохо, очень даже неплохо!
Он сделал два легких и быстрых шага вперед, и Соня еле успела подставить свой клинок под его стремительное движение. Она не услышала звона металла, потому что старикашка неуловимым движением убрал свой меч от столкновения с ее оружием, и тут же почувствовала прикосновение лезвия к своему правому плечу. Девушка скосила глаз: лямка одежды была перерезана пополам. Непостижимо! Кровь бросилась Соне в голову. Она отскочила назад и в свою очередь сделала выпад. Гуинхей легко развернулся боком к движению ее клинка, и меч просвистел не дальше толщины пальца от его груди.
— Хорошо! — похвалил ее Гуинхей.— Но все-таки ты достаточно неуклюжа. Впрочем, это поправимо. Работать надо, девушка, упорно работать!
Соня, разозлившись не на шутку, нанесла очередной удар, но старик вновь с легкостью ушел от клинка, и она почувствовала еще один укол, теперь на левом плече. Безрукавка, более не держащаяся на ее плечах, соскользнула к бедрам, сковав движения девушки. Она подхватила ее левой рукой, чтобы не запутаться ногами и не упасть, и тут же почувствовала, как острие клинка уперлось в ее грудь.
— Я выиграл,— засмеялся старик.— Думаю, теперь ты понимаешь, как серьезно тебе придется учиться.— Черные глаза старика словно сверлили ее насквозь.
— Возьми у нее меч и отведи в келью. Заодно все покажешь,— кивнул Гуинхей стоявшему рядом с ним человеку.— Да,— вновь повернулся он к Соне,— здесь у нас нет разделения на мужчин и женщин, на простых и знатных. Все вы мои ученики, и ни рода, ни племени у вас нет. Ни у кого. Запомни, твой номер девятый, и это все, что будут о тебе знать остальные. Идите!
Девушка, ошеломленная и притихшая, проследовала за седьмым — так представился ей худощавый человек. Они прошли тропинкой, мощенной вытертыми каменными плитами, в глубь зарослей, где глазам Сони открылась широкая зеленая лужайка, густая трава с первого взгляда напоминала плотный шерстяной ковер. У правого края лужайки круглый водоем окаймляли каменные блоки, а слева, за деревьями, возвышалась крепостная стена. За лужайкой виднелся длинный одноэтажный дом с крытой террасой. Седьмой провел Соню к одной из множества дверей, выходивших на террасу, и, открыв ее, лаконично произнес:
— Твое жилище…
Потекли дни, до отказа наполненные занятиями под руководством Гуинхея. Вместе с Соней в монастыре находилось еще несколько человек, но сколько — она точно не знала. Все были одеты в одинаковые хламиды, которые она увидела в первый день на старике, и на первый взгляд казались неотличимыми друг от друга, несмотря на то, что мужчины — а Соня оказалась здесь единственной женщиной — пришли сюда с разных мест. Времени на то, чтобы хотя бы переброситься с ними парой слов, не говоря уже о более серьезном разговоре, не было. Старик заставлял своих учеников бесконечно повторять движения то с длинным, то с коротким мечом, лазать по вбитым в землю тонким шестам, сражаться длинными бамбуковыми палками, бегать по вьющейся вдоль стен монастыря песчаной дорожке так долго, что сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди, и когда наконец вечерние сумерки окутывали крепость, ученики как подкошенные валились на соломенные циновки в своих кельях и мгновенно засыпали. Похоже, не все выдерживали такие испытания, и Соня замечала, что некоторые из ее сотоварищей исчезали из монастыря. Девушка, сжав зубы, терпеливо выносила тяготы обучения и выполняла все требования Гуинхея, потому что ее желание отомстить за гибель своих родных было сильнее боли и усталости.
— Неплохо,— похвалил ее Гуинхей через некоторое время, когда девушке удалось несколько раз подряд отбить его удары и не получить ни одной царапины.— У тебя несомненный талант! Еще пару-тройку лун, и ты будешь лучшей из тех, кого я когда-либо обучал.
Старик каждые три-четыре дня проверял таким образом всех своих учеников, а затем они беседовали, наслаждаясь густым напитком, настоянном на травах, придававшим удивительную силу мышцам и необыкновенную ясность голове. Соня благодаря этим беседам узнала об обычаях и нравах племен, обитавших по обе стороны моря Вилайет, недалеко от берегов которого расположился монастырь. Гуинхей вспомнил еще одно море — Море Грез, древнее море, исчезнувшее еще в те незапамятные времена, когда землю населяли гиганты, навеки ушедшие в небытие, когда древние и таинственные зверобоги были гораздо сильнее, чем сейчас, и все подчинялось их владычеству.