"Угум. Пока я ему еще "товарищ" значит. Ну-ну, поглядим, надолго ли. А очертил он их информированность моими подвигами, видать, чтобы показать, мол "давненько ты у нас, "товарищ" на крючке уже". Так что лучше не отпирайся, а сам все добровольно нам расскажи. Угу. С моим удовольствием. Слух я вам, товарищ "капитан-полковник" конечно же, ублажу. Но не так, как вам бы хотелось, а чуток по-своему. А насчет других тем – перебьетесь".
— Разрешите, товарищ капитан госбезопасности, рассказать сразу о вашей профессиональной части вопроса, минуя наши сугубо авиационные тонкости?
— Да, про ваше предложение о центре воздушного боя нам уже известно, записку вашу читали, так что можете не рассказывать с самого начала.
— Благодарю. Так вот я предлагаю одновременно с развертыванием учебного центра в Монголии, подкинуть японцам мысль, которая их должна сильно заинтересовать. Полагаю, она их настолько заинтересует, что у вашей службы появятся хорошие возможности для игр с теми, кого пришлют японцы для выяснения подробностей на месте.
— Что еще за мысль? И, пожалуйста, давайте говорить без загадок.
— Есть говорить без загадок. Только, товарищ капитан госбезопасности, для прояснения темы беседы, я прошу вас сначала честно ответить на один вопрос, представив себя на месте японского командования. Как бы вы себя повели, если бы узнали, что во вражеском учебном центре не очень далеко за линией фронта, навыки воздушного боя гайдзинам преподает какой-то японец?
— Хм. Предлагаете их выманивать? И откуда мы этого вашего японца возьмем? Да и что нам делать, если выяснится, что за все время боев ни один из японских пилотов в плен так и не сдался?
— Даже если ни один японский пилот, еще не попал в плен, все равно хоть один или два пилота наверняка нашими летчиками могли быть сбиты над территорией, не контролируемой японцами. Если даже они сделали себе харакири, то пока не появится точное подтверждение об их гибели, они будут считаться "без вести пропавшими". А значит, отвергать такую возможность никто не станет. На худой конец за японца можно выдать корейца или представителя наших северных народов. Если информация об этом "предателе" просочится, то японцы обязаны будут ее проверить. Или я не прав?
— Ну, допустим, японцы поверят нам, и мы спровоцируем их активность. Но в этом центре ведь не удастся долго сохранять в тайне лицо этого "японца". Скоро все будут знать, и как он выглядит, и что он ест, и много чего еще. А через какое-то время японцы поймут, что их обманули.
— Если японец будет перед учебным вылетом садиться в самолет в закрытом ангаре, который и будет местом его проживания, то увидеть его будет практически невозможно. А кормить его можно специально подобранным рационом, о котором будет известно только то, что в основе рис и рыба.
— М-да. Фантазия у вас, товарищ Колун, богатая.
— Дело не в моей фантазии, а в фантазии окружающих людей. Если пара десятков техников и летчиков очень ранним утром, случайно увидят, как пятеро явно неслабых сотрудников НКВД привезли на аэродром невысокого человека с мешком на голове. И спешно запихали его в этот ангар. При этом сам ангар с этого дня защищен драконовыми мерами охраны. А еще через несколько дней из ангара, в котором держат "незнакомца" вдруг, ни с того, ни с сего, вылетает на учебный бой японский истребитель. То о чем через неделю будет судачить большая часть персонала авиабазы и ее гостей?
— Ладно. Допустим, вы меня убедили. А чего мы с вами таким путем добьемся?
— Да хотя бы нескольких отчаянных попыток уничтожения "предателя" вместе со сданным им самолетом. А вот, что даст перехват этих попыток виднее уже вам, товарищ капитан госбезопасности. Может, в этом случае удастся выявить целую шпионскую сеть, а может только одного исполнителя. Мало ли что из этого на деле может получиться. Детально ведь планировать все это будет НКВД, вот вам и карты в руки. Ну, а сам я готов в том тренировочном центре летать за "японца".
— Вот даже как? Что и в качестве арестованного в том самом ангаре постоянно жить тоже готовы?
— Зачем? Я же лицом русский. А значит, меня можно приписать к этому ангару, как пилота, обучающегося у "японца" на инструктора. И чтоб подозрений не было, можно мне, даже иногда вылетать и против "японца". Наоборот я еще буду, с вашего разрешения, рассказывать встречным поперечным, что там совсем не "японец" живет. А, например, сам товарищ Чкалов. Который вовсе даже не погиб, а смог отпроситься у командования бить японцев, но ему разрешили только учить монгольских летчиков, да еще так, чтоб его никто не узнал тут. Ну, а чтоб "японец" мог вылетать и без моего присутствия в ангаре, просто понадобится пара пилотов на смену, и все.