— Да ты на себя-то погляди, уродка крашеная! На кой ты нужна-то ему!
— Да уж не тебе, кривозубой, со мною равняться! Это ты, что ли, ему нужна!?
Две раскрасневшиеся дамы, выпятив вперед свои бюсты отнюдь не постперестроечных размеров, яростно высказывали друг дружке свои антипатические ощущения. Даже разница в росте не сильно перевешивала их шансы в рукопашной. И хотя до рук с длинными ногтями дело еще не дошло, но градус закипания дискуссии уже сигналил о будущем кровопролитии.
"Уйюй!!!! Вот ё… вот ведь ёжики беременные! МАМА! Михалыч! Какой тебе, нахрен, Михалыч? Он же в Харькове остался. Тьфу ты! Ну, тогда просто Мама! Ну, Колун! Вот уж спасибо тебе, парниша за такую мою бешеную популярность! Знала бы я об этом заранее, перевод бы из Житомира у Петровского выпросила. Они же сейчас поубивают друг друга. А мне самой туда точно лучше не лезть. У них у обеих мозги уже набекрень. А уж какие у теток когти острые бывают, это я еще на дежурствах по району узнала. Мдя-я. Ой, что сейчас будет!!! Ко всему я готовилась, но к такому… Чудеса просто! Много чего я в детдоме и в общагах разных видывала. Но тут такой зоопарк оказался, что хоть вприсядку пой. Жаль, ни подсечки делать, ни по щекам их бить нельзя, а то я бы быстро их в чувство привела. Так, вторую вроде бы Светлана зовут. Только бы не перепутать".
— Елена, Светлана, успокойтесь! Слышите меня!?
— Не встревай, Паша! Я эту дуру счас быстро отучу чужих парней отбивать!
— Сама ты дура! Мой Паша! Он с тобой с зимы не живет уже!
— Девушки, не ссорьтесь! Я уже женат!
Но девушки не слушали и уже начали толкаться. Но в этот момент раздался новый голос.
— ПРИЕХАЛ! ПАВЛУША!!!
"Ну, все! У меня уже терпение заканчивается. Сейчас начну их, каждую, вокруг деревьев в узел завязывать. Это что еще за явление новой блудной козы? Ага. Узнаю. Ирина собственной персоной нарисовалась. Ну, держись Ирина".
— Ирка, тварь! Не лезь к Пашке! Не лезь, тебе говорю! Ленка, бей ее лахудру!
— Ах, вы шмары вокзальные! Думали, я не узнаю, что он приехал?! Да!? Щас я ваши глазенки-то свинячьи выцарапываю! Щас вы у меня…
Но в это время, только что агрессивно дискутировавшие между собой конкурентки, с завидным единодушием футболистов одной команды повернулись в сторону нового противника. Растопырив свои длинные ногти, они стали приближаться к ней. Как оказалось, они обе питали одинаково суровые чувства к этому общему и дружно ненавидимому врагу.
"Если я сейчас ничего не сделаю, то буду потом до конца своих дней чувствовать вину за гибель одной из этих дур. И милицию звать нельзя. Вызову, и меня же первую и заметут, на горе и утрату ко мне веры командованию полка. Вот ведь ситуация! Мдя-яя. Что же делать!? Меня они уже не слышат. Глаза у них вон, как у коров бешеных стали. Что же делать? О! Эврика! У меня же с крымского стрельбища десантуры пара ТТ-шных патронов в кармане валяется. Скорее, скорее".
Павла быстро открыла кобуру, достала ТТ и выщелкнула магазин. Закусив магазин во рту, она непослушными пальцами несколько секунд вылавливала патрон из кармана галифе. Наконец, поймав его, Павла стремительно снарядила магазин и втолкнула его в рукоять пистолета.
— А НУ, СМИРНО, ТОВАРИЩИ ЖЕНЩИНЫ!
Вслед за громовым раскатом молодого баритона, воздух всколыхнул резкий хлопок пистолетного выстрела.
— Я СКАЗАЛ, СМИРНО! Ну-ка, сели все на скамейку! Живо! Это приказ!
Опешившие и даже в ужасе присевшие от громких звуков дамы, позабыли о своих недавних разногласиях. И, путаясь в ногах, быстро присели на скамейку. Их взгляды на возлюбленного мужчину в этот момент выражали крайнюю степень растерянности.
— А теперь все втроем приготовились внимательно слушать меня. Очень внимательно слушать, все, что я сейчас вам скажу. Так вот. Ни с одной из вас я больше жить не буду. И более ни с какой другой бабой в гарнизоне. Кончилась эта сказка. Ясно вам? Для всех вас она кончилась. Навсегда вот это запомните. А кто из вас станет мне дорогу заступать и нервы трепать, про тех я лично в НКВД на каждую заявление напишу. А коли станете мне через своих хахалей да знакомых, еще какие козни строить, без разбору про каждую таких слухов по городу и гарнизону пущу, отмываться устанете. Ясно вам? А за меня более не беспокойтесь, если надо мне будет, то я и перевестись отсюда легко могу. И вот еще что. Что там когда-то меж нами было, то было. Было и прошло! Навсегда! Ни с какой женщиной я отныне тут гулять не буду! Вот так всем и передайте. Захочу когда-нибудь себе жену взять, подальше отсюда выбирать ее буду. Все! Вот вам и весь мой сказ. И за мной сейчас хвостом ходить, не советую. Я сейчас как раз в Управление, что на Парижской коммуны иду. Так что лучше не лезьте. За все, что меж нами раньше хорошего было, я вам сейчас в пояс кланяюсь. Но запомните! Прошла та любовь, навсегда! Больше не будет Паша Колун по гарнизону куролесить. Служить Колун будет, только служить! Прощайте, Елена, Светлана, Ирина. Прощайте и простите меня за все. Если сможете.