Ускоренный окриком старшего инструктора и по совместительству ВРИО начальника учебного центра юный младлей бегом покрыл отделяющую его от разгневанного начальства дистанцию.
— Курсант, тьфу, младший лейтенант Cимаго…
— Отставить! Вы что же это делаете, товарищ младший лейтенант?! Думаете вас назначили ведущим пары, так теперь можно спокойно бросать своего ведомого в бою. Так, что ли!? Почему вы перед вылетом с ним о сигналах в воздухе не договорились? Почему вы даже искать его потом, не попытались?
— Виноват, товарищ старший лейтенант. Просто я привык с Колькой летать, а тут этот Лушкин. Я ж думал он все знает… Я думал…
— Если бы вы, младший лейтенант, думали, то человека бы не потеряли. Из-за вашей халатности, считайте сегодня двоих наших сбили. Их мамам также отвечать будете, мол виноват, исправлюсь?
— Товарищ старший лейтенант, я правда… Ну я вас очень прошу…
— А ну смирно! Вы же, Симаго, вроде бы раньше любили с начальством поспорить, за правду так сказать постоять. И на "губе" в училище из-за этого частым гостем были. Так ведь? И не надо так трагически кивать. Раз так, значит, вот вам теперь наказание, и не за то, что вы сегодня ведомого потеряли, а за то, что забыли свое жизненное кредо. То самое за которое вы всегда сражаться должны вместо того чтобы лебезить сейчас перед инструктором. Вот поэтому, будете с этого дня всем и каждому в эскадрилье вколачивать в голову единые правила сигнализации в воздухе. Это теперь ваша правда. Нам всем эти сигналы жизни спасать будут пока начальство не выделит радиостанции для каждого самолета. А через неделю я лично результаты вашей работы проверю. Вам все ясно?!
— Так точно!
— Тогда кругом, и на обед бегом марш!
"Мда-а. А радиостанций мы с парнями так ведь и не получили, хоть и обещано было. Вот ведь гадство!".
Дни сливались в размазанную панораму событий. Время плавно приближалось к отлету. Особая эскадрилья общим числом в двадцать четыре самолета, в составе пяти истребительных и одного разведывательного четырех самолетных звеньев, готовилась к отбытию из Центра воздушного боя. Еще четыре И-14 и два Р-10 оставались здесь на базе для установки "Тюльпанов". Когда же точно они смогут присоединиться к своим соратникам никто в Центре не знал. Вчерашний день выдался особо тяжелым и начальство, видя никудышное состояние старшего инструктора, приказало следующим утром выспаться. Однако этот воскресный сон старшего лейтенанта был неожиданно прерван. Спавшая, как убитая Павла проснулась от легкого похлопывания по плечу и негромких слов, сказанных знакомым ворчливым голосом. Павла сразу же вспомнила о приказе начальства, тем непонятнее для нее была такая побудка.
— Пашенька, вставай. Стране снова твои таланты понадобились.
— А?! Что?! Ильич!
— Не кричи! Тихонько, давай, собирайся и поедем.
— Куда? Что, уже…
— Просыпайся, дурило! Говорю же, твои таланты стране понадобились. Меня за тобой сам комбриг прислал. Петровский же наоборот, отговаривал, мол дай ты человеку отдохнуть. Но я думаю, ты мне еще за эту побудку спасибо скажешь. Знаешь с каким трудом, я твое местное начальство уговорил тебя часа на три отпустить? Живо, говорю, собирайся, давай!
— А зачем?
— А я разве не сказал? Тьфу ты! Мы же тут с бригадным начальством каких смогли киношников на одной даче собрали. Все из-за твоей дурацкой идеи кино снимать. Ты ж у нас теперь главный сценарист? Так вот и давай, бегом на взлет выруливай. Быстрее, говорю, соня саратовская!
— А-а-а. Подождите, тащ полковой комиссар, я хотя бы умоюсь.
"Так бы сразу и сказал. А то сразу – соня саратовская… Вам-то, товарищ комиссар, хорошо. Выходной день у вас, и у всей вашей тусовки. А мне еще после всей этой болтовни обратно сюда возвращаться и потом целый день свою недоученную паству пластмассовыми пулями гонять. Хотя, если удастся это дело двинуть, то я не только спасибо… я, в таком случае, на нашего полкового колдуна молиться стану…".
Наконец Павла полностью оделась, плеснула себе водой в лицо и, сбежав по лестнице, запрыгнула в сердито рыкающую бригадную эмку. Лицо комиссара походило своим выражением на типаж одного мультипликационного космического капитана. Главным девизом которого были слова "Это все добром не кончится".
Минут через сорок прибыли на дачу. Утреннее солнце уже вовсю дарило свой ласковый душ сидящим в плетеных креслах людям. Павла успела заполошно отметить присутствие Петровского, начлета, бригадного комиссара, и нескольких гражданских. Заинтересованные взгляды скрестились на так и невыспавшемся старшем лейтенанте.