Шаги становились всё громче. Так, а какая мне собственно разница, всё равно умру. Они же меня испод земли достанут, да и любой прохожий в лицо знает по всему миру, я же избранница бога огня! Итить твою налево. Чтоб их всех. Избранница. Жертва на алтаре скорее. А им радостно.
А вот и они. Два огромных амбала, как только замечают, лежащее сзади меня тело, бросаются на меня. А вот я к ним бросаться не стала. Только бутылку кинула, а сама в камеру и дверь закрыла. Бутылка в цель всё-таки попала. Парень же, как танк, будто и не замечает её вовсе, бутылка, отскочив от его головы, разбивается об пол.
Тоскливо смотрю, как спиртное разливается по полу, растекаясь и образовывая огромную лужу, вперемешку с осколками. Разбилась бутылка, а такое чувство будто сердце моё разбили. На осколки. Такие маленькие, что, наверное, уже и не соберёшь... Хотя зачем собирать? Мне это уже и не нужно.
От этих мыслей мне стало смешно. Сначала мелко трясясь от смеха, а потом во всю мощь своих лёгких я начала смеяться. Мой смех уже давно перешёл в истерику, но не слезинки так и не проронила. Дверца в камеру отлетает, а меня прикладывают спиной об пол и крепко прижимают.
- Парень, ты не в моем вкусе, отвали.
Немного растягивая слова, но стараясь показать всю свою решительность говорю ему. Но он мне не отвечает. Они тут все какие-то не разговорчивые. Вот когда меня сюда вели, хотела поговорить о тщетности бытия. И что вы думаете? Это просто был мой монолог, под конец я только слышала, как они постанывали от каждого моего слова, так я и рада стараться. Мне же несложно.
Похоже настал мой час. Мои последние минуты. Меня, словно мешок картошки, закидывают на плечо и несут прочь из здания. Мне так хочется, чтобы это уже поскорей всё закончилось и в тоже время, мне совсем не хочется уходить на тот свет. Даже моя нынешняя жизнь без родительской любви мне очень дорога: у меня есть друзья, институт, у меня есть сама жизнь.. или уже была. Нет, она у меня ещё есть. У меня еще есть жизнь.
Наше «шествие» к горе было эффектным. Вот только таковым оно был для зрителей. По-моему из этого уже давным давно сделали какой-то фарс. Вокруг барабаны отбивают ритм, люди в красных одеждах создают живой, пламенный коридор, в конце которого виден лишь столп дыма и люди в белых одеждах. Под ритм меня несут все выше и выше. Жрецы мерно идут рядом, не поднимая головы. Если вы думаете, что я смерено в этот момент лежала, страдала и принимала свою судьбу, то вы ошибаетесь. Я пыталась брыкаться, кричать, правда пыталась, но это было бесполезное занятие. Этот перекаченный держал так, что еще немного и на мне не останется и живого места. А как только попыталась за орать, так мне тут же воткнули в рот какую-то тряпку. И завязали так, что без рук и не уберешь.
Как только меня подняли на гору, толпа замкнула пустоту и образовала полукруг. Меня посадили на землю, и всё что мне оставалось, это наблюдать за событиями и людьми. А понаблюдать было зачем. Жрецы стоят и никак не могут отдышаться после столь долгой прогулки, да еще и в гору подниматься. Лица красные, пот рекой, обмахиваются и чуть ли не на пол падают, ух, какое зрелище для толпы, вот они наши жрецы! Наша гордость. Так и хотелось поднять руки верх, скрестить ладони и потрясти в воздухе, мол, молодцы, ребят, так держать.
- Дитя моё, сегодня для тебя особый день!
Говорит жрец, улыбаясь во все тридцать два зуба, после чего разворачивается ко всей собравшейся толпе. Толпа напряглась по их сосредоточенным лицам видно, что они ловят каждое слово произнесенное.
- Сегодня решится твоя судьба! Сегодня исполнится твоё предназначение! - продолжает этот ненормальный.
Сегодня я должна была только праздновать свое день рождения, громко, с любимым парнем и в кругу друзей, есть тортик, а не вот это вот всё...
- Этот ребёнок имеет силу, которую не должен иметь ни один человек!
Нахмурив брови, вставил свои слова другой напыщенный... и многоуважаемый жрец, который также оборачивается к толпе.
- Ммм...ммм..ммм
Пытаюсь сказать им все что думаю о них, об этом месте, на крепком, чисто русском языке, но получается лишь мычание. Грозное такое мычание. Кляп во рту ещё и на вкус невероятно противный, даже думать не хочу, откуда взялась эта тряпка. От этих мыслей даже передергивает все тело. Фу.
Они связали меня настолько плотно, что я даже пальцем пошевелить не смогу при всем желании. Один из жрецов незаметно для всей толпы пинает меня ногой и говорит, чтобы перестала мычать, а то я им видите ли весь торжественный момент порчу. Не, ну нормально, да? Недовольно мычу ему в ответ и бросаю гневный взгляд.