Порядком захмелевшая тетушка бросила на нее любопытный взгляд, дядя лишь сыто икнул. Мое же сердце отчего-то начало биться сильнее в ожидании подлянки.
Неужто решил рассказать про пощечину?..
Постаралась эмоционально отстраниться, вспоминать о том событии и переживать его заново не хотелось. Дворецкий тем временем взялся за клош.
И когда я увидела то, что под ним скрывается, поняла — дело дрянь. Послание, что я отправила королю несколько часов назад лежало на подносе с разломанным сургучом. Фернан не только перехватил мое письмо, но и с легкостью взломал защиту, что я на него навела.
С явной издевкой граф Гильберт взял в руки конверт, достал оттуда письмо и принялся читать. Вслух.
— Это вас никак не касается! — не стерпела я. — Вы не имели никакого права перехватывать мою корреспонденцию!
— Кэтрин, ты все еще не поняла? — Фернан поднял тяжелый взгляд.
И клянусь, в этот момент в его темных глазах играло пламя!
— Ты моя собственность. Все, что ты делаешь, даже то, о чем думаешь, теперь мое.
Я бросила взгляд на тетю с дядей. Дениз смотрела на меня с нескрываемым раздражением, ее супругу же было глубоко наплевать — он ковырялся в зубах специальной палочкой.
— Как ты могла так поступить со своим супругом, со своими дядей и тетей после всего, что мы для тебя сделали? — внезапно прошипела она, хотя на протяжении всего вечера улыбалась во все тридцать два зуба.
Что они для меня сделали?..
— Нет, вы шутите… — в голове загудело. — Так не бывает. Это все какой-то идиотский розыгрыш…
Мир начал плыть, во рту появился неприятный кислый привкус.
— Так не может быть, — повторила я.
Театр абсурда. Это всего лишь театр абсурда. Или какой-то дурацкий страшный сон. Говорила мама, что не стоит на ночь есть слишком много сладкого. Вероятно, тот кусочек торта, что я съела два с половиной месяца назад, обернулись долгим и мучительным страшным сном. На самом деле мои родители живы, и мне надо лишь проснуться.
Ничего рационального в сложившейся ситуации я не видела, а если все это походит — значит, я сплю.
— Вы, тетушка, — после этой мысли я решилась на смелость, — знатно продешевили. Я дала бы вам в десять раз больше, чем обещал он, лишь для того, чтобы вы от меня отстали с подобными замужествами.
Я ожидала, что Дениз стушуется, что на ее лице проявится тень сожаления если не по поводу племянницы, то хотя бы из-за утраченной выгоды. Но она отчего-то расхохоталась.
Это точно сон!
— Ты такая же неблагодарная дрянь, как и твоя мать, — отсмеявшись, произнесла она. — Я рада, что ты стала женой человека, который сможет подправить твое воспитание. А вам, Фернан, приношу глубочайшие извинения. Я ожидала, что моей племяннице чуждо благородство. Но что поделаешь, под гнилым деревом белые трюфеля не растут.
— Закройте свой рот! — не выдержала я, вскакивая на ноги. Пол внезапно оказался слишком мягким, но я удержалась на ногах.
Простить этой мерзкой женщине то, как она отозвалась о моих родителях, я оказалась не в силах.
— Что и требовалось доказать, — с чувством собственного достоинства произнесла она. — Впрочем, мы засиделись. Вы, Фернан, можете перейти к воспитанию строптивой супруги, а нам пора отправляться домой.
— Отнюдь, Дениз. До вашего отправления я бы хотел кое-что вам показать. Тебе, дорогая Кэтрин, тоже надлежит пройти с нами.
— Никуда я с вами не пойду, — выплюнула я. — Хотите ударить? Бейте. Мне все равно. Если до его величества не дошло мое письмо, это не значит, что он не узнает обо всем происходящем. У моих родителей было много добрых друзей, кто-то из них наверняка захочет навестить их дочь. Рано или поздно.
— О, я не стану тебя бить. Пока что.
То, что произошло следом, никак не укладывалось в сознании. Мое тело само, без моего на то согласия, вдруг сделало шаг. Я почувствовала себя тряпичной куклой на привязи, руками и ногами которой управлял кукловод.
Попыталась призвать магию, но тщетно, через минуту я оказалась в коридоре, в окружении Дениз, графа и своего супруга. Не в силах вымолвить ни звука. Не в силах сделать шаг.
Степной ящер… Он что-то добавил в тот кусок, что положил мне слуга. Воспользовался тем, что я не знаю истинного вкуса, не почувствую подвоха и не смогу обезвредить.
Но что это за магия? Ни в одной книге я о таком не читала. Не слышала ни от одного мага.
Мне казалось, что после такого я готова к чему угодно. К тому, что сейчас соберут всех слуг и отвесят мне еще одну пощечину. К тому, что отходят ремнем за непослушание. Демоны, да даже к тому, что сейчас мы спустимся в подвалы, где располагаются пыточные артефакты… мне думалось, что я готова к чему угодно.