— Джонатан Стюарт, — пробуя, произнес Габриэль и вдруг улыбнулся. — Мне нравится, дорогая! Значит, так и назовем: Джонатан Стюарт.
Сердце ее возликовало. Ей еще не приходилось испытывать такого трепетного счастья, такого мира в душе. Возможно, Габриэль был прав, когда привез ее сюда. Он любил своего сына, в этом не было никаких сомнений. Одно это наполняло ее радостью. И даже если он никогда не сумеет полюбить ее, гордость за сына у них будет общей…
Чего же еще желать?
Глава 23
Лишь неделю спустя Кесси позволили встать с постели. Она протестовала, но Габриэль и Глория зорко следили за тем, чтобы она, пусть насильно, но отдыхала. Так что Кесси только и делала, что ела, спала и кормила Джонатана. И очень скоро начала поправляться и посвежела.
Она уже давно пришла к выводу, что Габриэль был тысячу раз прав, привезя ее в Фарли, ибо теперь, держа на руках сына, она была счастлива. Сама она никогда бы не сумела дать Джонатану то, что было под силу Габриэлю. По ночам она шептала молитвы благодарности Богу за то, что у Джонатана будет то, чего никогда не было у нее. Ему не будет грозить голод. И ему не придется гадать, где укрыться от холода или дождя. А еще она постарается, чтобы сын рос в уверенности, что его любят…
Сначала она страшно сопротивлялась, когда Габриэль предложил нанять няньку, но постепенно уступила напору мужа и Эвелин. Однако поставила условие, чтобы выбор подходящей кандидатуры был предоставлен ей.
Хотя обе женщины, присланные Эдмундом, имели блестящие рекомендации и, вероятно, действительно были компетентны в своем деле, ей они совершенно не понравились. Уж слишком сухие и чопорные. Она же хотела, чтобы рядом с сыном находился теплый и сердечный человек, излучающий доброту и жизнерадостность и не боящийся смеяться и шутить. Словом, ей нужна была няня, к которой бы Джонатан испытывал доверие и смог ее полюбить. В конце концов она выбрала крупную, ширококостную девчонку из деревни. У Элис были сияющие карие глаза и теплая улыбка. Имея восемь братьев и сестер — все младше нее, — она приобрела богатейший опыт ухода за малышами. Джонатану она сразу же понравилась. Он счастливо загукал, а потом и преспокойно уснул у нее на руках, пока его мама беседовала с девушкой. Кесси подозревала, что разочаровала своим выбором Эдмунда, но сама считала, что отыскала жемчужину в навозной куче.
А вот с Габриэлем отношения складывались весьма непросто. Хотя он был безукоризненно вежлив и отнюдь не холоден, для Кесси их общение превратилось в медленную пытку. Она ведь так любила его! И молила хоть о каком-нибудь знаке, свидетельствовавшем о том, что и она ему небезразлична.
Но время лишь все больше отдаляло их друг от друга.
Шли недели, и сердце Кесси заныло от тоски. Она разрывалась между обидой и негодованием, надеждой и унынием. Он ни разу не сделал и попытки вернуться в ее постель, хотя доктор Хэмптон тактично намекнул супругам, что близость уже не возбраняется.
Габриэль же и виду не подал, что нуждается в ней. Кесси была убита, раздавлена. Куда только девался его дьявольский темперамент? Неужели вид ее округлившегося живота погасил его страсть? Но сейчас она снова стройная, как и раньше, вот только грудь значительно увеличилась. Но вероятнее всего, Габриэль потерял к ней всяческий интерес. И было мучительно сознавать, что она проиграла даже в этом.
Кесси была полностью погружена в свои мрачные думы, когда их навестил Кристофер, заехавший к Габриэлю. Но тот уехал по каким-то делам, которых в июне всегда хватало. Кесси пригласила Кристофера выпить с ней чаю в гостиной. Он с удовольствием остался и немного поиграл с Джонатаном, щекоча его и подбрасывая вверх. Малыш весело смеялся в ответ, и Кристофер пришел в восторг от того, как парнишка вырос. Когда Элис унесла Джонатана, Кристофер взглянул на часы и встал.
— Пора ехать. Я и так задержался, а Габриэля все нет и нет.
Кесси вышла проводить его. Они стояли на самом верху широкой каменной лестницы и ждали, пока грум приведет лошадь Кристофера.
— Вообще-то я собирался поделиться с вами и Габриэлем приятной новостью.
— Что ж, поскольку Габриэль не соизволил явиться вовремя, то можете поделиться ею со мной. Кристофер ухмыльнулся:
— Отлично! Вы помните старый дом у аллеи к северу отсюда?
— Конечно! Я проезжаю мимо него всякий раз, когда еду в Уоррентон. Обидно, что никто не живет там. Пустые дома так быстро разрушаются! Было бы чудесно, если бы кто-нибудь поселился в доме и подремонтировал его.
— Я того же мнения, но хочу добавить, что очень скоро дом преобразится.
Кесси непонимающе заморгала:
— Что? Вы хотите сказать… О, Кристофер! Он довольно рассмеялся:
— Да, Кесси, вы видите перед собой нового хозяина дома. Эту ночь я проведу уже под его крышей.
— Замечательно! — обрадовалась Кесси, но не удержалась, чтобы не поддразнить его: — Хм, значит ли это, что вы решили отказаться от своих распутных замашек и начать новую жизнь в качестве солидного землевладельца?
Его смех был заразителен:
— Должен заметить, что Габриэль подает в этом отношении великолепный пример. Еще год назад никто бы не поверил, что такое возможно!
Сердечко Кесси взволнованно забилось. Неужели это правда, что Габриэль ведет праведную жизнь? Ох, если бы она только могла поверить в это…
— Теперь, когда вы обзавелись домом в деревне, не хватает лишь одной существенной мелочи.
— Это какой еще?
— Жены, чтобы держала вас в узде.
Шутка не развеселила его, улыбка на его лице погасла.
— Я бы не прочь завести ее, — медленно произнес он, словно размышляя вслух. — Но только ничего из этого не выйдет.
Его обветренное лицо посуровело. В глазах отражалась какая-то обреченность. Кесси нахмурилась:
— Почему вы так говорите? Вы молоды, хороши собой! Какая же девушка решится отказать вам, если вы начнете всерьез ухаживать за ней?
— Да леди-то и сама не прочь, но… — Тут он бросил тоскливый взгляд в сторону своего только что купленного дома и… Уоррентона.
Кесси охнула, догадавшись, о чем идет речь.
— Боже, так это Эвелин, да? — И сама же себе ответила на свой вопрос. Конечно, Эвелин. Она живо припомнила, сколько раз видела их танцующими в паре или просто беседующими… Наверное, тогда-то все это и началось. — Вы и Эвелин! — Она засмеялась от радости. — Как это чудесно!
На лице Кристофера мелькнуло и исчезло выражение боли.
— Нет, Кесси. К сожалению, это невозможно.
— Почему? Она не любит вас? Он замялся.
— Любит, — наконец признался он. — Я и этот дом-то купил, чтобы быть поближе к ней, пока она не вышла замуж. Кесси пришла в ужас:
— Но если вы любите ее, то не должны позволять ей выходить замуж за другого! Почему вы не хотите просто посвататься?
— Ее отец — мерзкий амбициозный старикашка. И он не скрывает, что отдаст ее только за очень большие деньги и за высокий титул. Никак не ниже, чем графский. А я всего лишь баронет, так что недостоин даже упоминания в качестве жениха. Если я открыто объявлю о своих намерениях, то Уоррентон приложит все силы, чтобы я больше никогда не увидел Эвелин.
Сердце Кесси сжалось от сочувствия:
— Господи, Кристофер, как же это невыносимо грустно для вас обоих! Но вы не должны отчаиваться, еще не все потеряно. Ведь у Эвелин пока нет серьезных претендентов, да она и не горит желанием обзавестись ими.
— И все же она, как образцово послушная дочь, готова выполнить свой долг! Она никогда не опозорит отца, воспротивившись его планам. — Он помолчал и пожал плечами. — А я никогда не подтолкну ее к подобному шагу.
Кесси закусила губу. Он прав, и все же она не стала говорить этого. Кесси лишь сочувственно коснулась его рукава:
— Не вешайте носа. Возможно, еще и отыщется способ, как вам быть вместе. Вероятно, какой-то выход все же существует?
В порыве сочувствия она положила ему руки на плечи и чмокнула в щеку. Затем они попрощались. Кесси поднялась по лестнице, погруженная в мысли о безнадежной ситуации Кристофера. Заглянула в недавно отремонтированную детскую, где в колыбельке мирно посапывал Джонатан.