– Не бойся, отважная Шахразада. Я всего лишь мать твоей ученицы. Не смогла удержаться и пришла посмотреть, кому же повезло стать наставницей моей малышки.
Язык не слушался, и потому Шахразада лишь кивнула. Испуг, ужас, любопытство и ощущение причастности к огромной тайне клокотали в ее душе, начисто лишая возможности говорить.
– Сестричка, это моя матушка, Фрейя. Она богиня, по этому может иногда вот так прийти прямо по воздуху…
Шахразаде казалось, что она сходит с ума. Герсими произнесла слово «богиня» так, как другая девушка могла бы произнести «белошвейка» или «прачка».
Фрейя взглянула в глаза Шахразаде пристально, словно пыталась разглядеть самую душу девушки.
– Да и ты вовсе не проста, красавица. Должно быть, некогда магические силы даровали твоей семье умение, которое сейчас проснулось в тебе… Или, быть может, ты и должна была стать плодом их усилий, родившись именно здесь и именно сейчас. Удивительные способы, как я вижу, находит судьба для того, чтобы одарить человека или наказать его…
– Матушка, ты опять заговорила загадками, – укоризненно произнесла Герсими. – Сестричка и так испугана.
– Да, малышка, прости меня. Что же касается испуга, то твоя наставница больше меня не боится. Но впредь я буду осторожней. И стану предупреждать твоих гостей о своем появлении вот так…
В воздухе возник звук – о нет, не человеческий голос… Должно быть, так могла бы петь виола под чуткими пальцами музыканта. Он появился и растаял. И вместе с этим звуком исчез и страх, который сковывал Шахразаду.
– Вот так-то лучше, девочка, – нежно произнесла прекрасная Фрейя.
Богиня обернулась к дочери:
– Ну что ж, я спокойна, а потому могу оставить вас с легким сердцем. От сего дня и на долгие годы вы будете добрыми подругами. И эта дружба поистине переживет века.
Слова еще звучали в воздухе, а той, которая произнесла их, уже не было.
– Ох, матушка, – вновь проговорила Герсими, – еще одна загадка.
– Как удивителен мир, – прошептала Шахразада, – в котором я живу… Как удивительно все то, что я вижу перед собой, что я узнаю…
– Ну, сестричка, приди в себя, – начала тормошить ее Герсими.
– Все в порядке, подружка, – по-прежнему шепотом ответила Шахразада. – Мне не страшно, нет. Я просто изумлена, сколь велик и прекрасен мир, сколь много в нем чудес…
– О да, это так. Теперь ты знаешь мою тайну. Наверное, больше не захочешь учить меня всем премудростям.
И тут Шахразада ощутила, что вместо страха в ее душе поселилась удивительная радость. Аллах всесильный вновь показал ей, как огромен мир. И даровал возможность узнать то, что останется тайной для многих, если не для всех, под этим небом.
– О нет, Герсими, сестра моя! Теперь я более, чем раньше, рада этому… И прошу, нет, просто умоляю, чтобы ты в ответ также учила меня тому, что знаешь ты!
– Да будет так! Я буду тебя учить тому, что знаю и умею я, дочь своей великой и мудрой матушки!
Девушки обнялись, словно и в самом деле были сестрами, которые помирились после долгой ссоры.
Свиток пятый
В те дни, о которых повествует наша правдивая история, в большой чести у многих народов был морской разбой. Не брезговали им жители полуночных земель, уважали его жители земель полуденных, и усердно занимались им жители земель прибрежных. Ибо кому, как не владельцам флотилий, странствовать по морям, добывая пропитание, а чаще – сокровища и рабов.
Старые легенды гласили, что некогда моря и океаны были мирными, лишь ветры и штормы становились виновниками кораблекрушений. Увы, с тех пор прошло много времени, и моря превратились в столь же легкое поле для поиска добычи, как и любая проезжая сухопутная дорога, изъезженная и исхоженная вдоль и поперек.
Да, морской разбой был источником пропитания. Но, увы, лишь для малой части мореходов. Для большинства же это превратилось в рискованное удовольствие сродни состязаниям с чудовищами или гладиаторским боям. Говоря проще, для богатеев, владельцев кораблей, это превратилось в возможность пощекотать себе нервы.
Увы, таким любителем рискованных удовольствий был и Шахрияр, наследник трона блистательной Кордовы. Для него шум ветра, высокие волны и пение снастей были признаками настоящего мужского дела. Добычу же Шахрияр ценил любую, однако и день, когда он мог вернуться вовсе без добычи, не был для него потерян, ибо уже в преодолении себя, своего страха видел наследник престола главную цель жизни.
В те же мгновения, когда Герсими обрела наставницу и лучшую подругу, завидел Шахрияр на горизонте паруса. Не задумываясь о том, чей флот впереди – врага ли, друга ли, не задумываясь, сколь силен может быть отпор, Шахрияр бросился в погоню.