— То есть ваш отец теперь беспомощен? — потрясённо произнесла Кира. — И вы выиграли войну против него?
— Битву, мисс Риаз. Не войну. Он всё ещё хозяин амулета, и даже то, что тот висит теперь на моей груди, не меняет ничего. Амулет подчиняется только моему отцу и заблокирован для любого самозванца. Собственно говоря, будь я чужой крови, меня бы и вовсе могло стереть в порошок при попытке коснуться его силы. К счастью, Этьен даже не стал пробовать.
— То есть амулет для вас бесполезен? Просто игрушка, которую вы отобрали у отца?
— О, — насмешливо сказал профессор Деннет, — вы должны быть очень, очень благодарны этой игрушке.
— За что?
— Я коснулся вас минуту назад — заметили?
Коснулся, вспомнила Кира. Когда хотел её утешить.
— То есть. вы больше не боитесь ко мне прикасаться?
— Именно. Амулет блокирует любые мои попытки забрать чью-то магию целиком. Пока я в нём, для вас я безопасен, а вы для меня — неуязвимы. Я могу делиться с вами магией, но ваша сущность в безопасности. Осталось только вернуть вам силы.
Кира бросила взгляд на амулет.
— А он может? Вернуть мне силы?
Профессор покачал головой, перестраиваясь в соседний ряд.
— К большому моему сожалению, я не могу даже разблокировать его без донора.
— Без меня, — прошептала Кира.
— Может быть, у нас получится и то, и другое: вернуть вам силы и обернуть силу амулета против моего отца. Не будем заглядывать вперёд. Мы живы, и мы на свободе: прекрасное начало, не так ли?
— Но зачем мы уезжаем? Ведь поисковые чары…
— Чары, наложенные на мой дом, надёжны, но мой противник слишком разъярён. Защитные чары Академии сильны, но я не хотел бы подвергать опасности студентов. — Голос профессора был очень спокоен. — Мадам Кински займёт моё место на некоторое время. Кстати, я успел поговорить с ней об отметках её дочери: она в восторге. Три высших балла подряд — отличное достижение.
То есть Мадлен не придётся подметать дорожки. Страшного и ужасного лорда-ректора Деннета боялись настолько, что готовы были зубрить круглосуточно.
— Но не это главная причина, — прервал её размышления профессор, на миг коснувшись артефакта на шее. — Мы должны уехать как можно дальше, чтобы ослабить связь амулета с хозяином. На расстоянии она слабеет, это совершенно точно так. И чем дальше мы от моего отца, тем слабее эта связь ощущается.
Он снова поморщился, отдёрнув руку от амулета.
Кира моргнула.
— Почему же мы ещё не в аэропорту? Почему не летим в другое полушарие?
— Потому что до этого догадался бы и идиот. В ближайшие два-три дня мой отец будет следить за камерами, проверять все рейсы и задействует ради этого все свои ресурсы. Вы хотите поставить на кон наши жизни? Я, например, совершенно не готов рискнуть вашей.
— Нет, — прошептала она. — Конечно, нет.
Профессор внимательно смотрел на дорогу, но у Киры вдруг родилось чувство, что он прекрасно её видит и чувствует, даже не глядя в её сторону.
Он был куда опытнее. И владел их связью куда глубже. Возможно, он даже знал о ней то, чего не знала она.
И готов был её защитить.
По крови Киры разливалось тепло. Впервые с того дня, когда ритуал был завершён и лорд-ректор Академии упал, потеряв сознание и очутившись в коме. Она снова знала, что была не одна.
Что она принадлежала тому, кого любила. Полностью.
— Если я могу прикасаться к вам, а вы можете прикасаться ко мне, — промурлыкала она, — нас ждут очень насыщенные два-три дня.
Его губы тронула лёгкая усмешка.
— Предлагаю превратить их в четыре.
Кира расслабилась и задремала, откинув голову. Машина шла мягко, и Кира сама не заметила, как они доехали.
Уютное двухэтажное пряничное здание с эркерами и кружевными балконами. Ожившая сказка для юной девушки, которую привезли в мечту.
Кира с подозрением покосилась на своего спутника.
— Тёмный Лорд будет жить в этом сладком очаровании? Да вы же не выдержите.
— Оскорблён вашими подозрениями, — сухо сообщил ей Тёмный Лорд, выходя из машины.
— Поднимите взгляд выше.
Кира подняла — и почувствовала, как у неё от восторга отнимается дар голоса.
Одно-единственное небольшое окно, в котором горел свет, будто встречая её. Под самой крышей, на чердаке. Неказистая с виду мансарда, вокруг которой вилась одинокая ветвь плюща. Которую никто в здравом уме даже не потребовал бы, будь у него деньги на нормальный приличный номер.
Но для одинокого ребёнка вроде неё или бывшего Тёмного Лорда это место было идеальным домом.
Профессор перенёс её через порог на руках, не слушая её слабые протесты. И, даже не взглянув на кровать, сгрузил в ванной, оставив ей сумку с самым необходимым.