— Наверняка? — только и спросила Кира.
— Да, — просто сказал Этьен. — Двое моих однокурсников умерли похожим образом. Одну вынужденно выпил я сам, спасая жизни себе и милорду.
Кира охнула.
— Мне так жаль.
— Я умер бы за неё, — тихо сказал Этьен. — Но так сложилось, и ставки были высоки.
Его взгляд сделался холоден.
— Даже не думайте об этом, мисс Риаз. Мы должны исцелить милорда, а ваш глупый героизм тут лишь помешает. В конце концов, если я потеряю вас, а ритуал пойдёт не так, второй раз мы повторить его уже не сможем.
— Конечно, — машинально повторила Кира. — Вы правы.
Она не сможет помочь профессору, даже отдав свою магию целиком. Всё и впрямь было кончено.
Этьен коротко кивнул.
— Рад, что вы поняли. Но довольно об этом.
Они встали в позицию. Кира начала было раздеваться, но Этьен покачал головой.
— Я возьму вашу силу, и возьму много, но чувственная связь между нами мне не нужна. Вы же знаете, ради кого я это делаю. Он мне вместо отца, и эта связь питает меня куда сильнее.
Несколько минут они оба молчали, стоя в ритуальном круге, обернувшись к кровати. Долго. Словно готовились пересечь черту, из-за которой не было возврата.
Но был ли у них выбор?
Кира расслабилась и закрыла глаза. И позволила Этьену коснуться её лба.
Темнота.
Кира открыла глаза в полутьме. Она снова была в палате, вот только все предметы окружала лёгкая дымка призрачности, ненастоящести.
Но тот, кого она ждала, по-прежнему лежал в постели.
Кира подошла к нему. Мягко, неслышно. Села на край кровати, взяла за руку.
— Послезавтра начало занятий, — тихо сказала она. — Вы останетесь лордом-ректором даже без магии. Вы ничего не потеряете. Я просто хочу, чтобы вы очнулись.
Она почувствовала жар, окутывающий свободную руку, и, вытянув её, увидела серебристое сияние, скользящее между пальцами.
«Положи руку ему на грудь, — прошептал голос незримого Этьена. — И всё исполнится». Всё исполнится.
У неё были считаные секунды, Кира знала: ритуал нельзя было поддерживать вечно, и её силы были не беспредельны. Уже сейчас она ощущала головокружение.
Но…
.. Вечера у горящего камина, её обнажённая фигурка в его постели, его поцелуи, тёмный и мрачный подвал, где он раз за разом доводил её до исступления, до экстаза, заставляя умолять, чтобы он взял её, — неужели всего этого больше не будет? Неужели.
Нет. Она скорее умрёт.
Впрочем, она умрёт и так. Когда Арчибальд фон Вюрнер ворвётся в Академию за оставшейся магией сына и убьёт их обоих.
— Профессор Деннет, — прошептала Кира. — Дуайт. Помогите мне.
Она моргнула. На миг Кире показалось, что лёгкая улыбка тронула его губы.
«Право, мисс Риаз, вы будете беспокоить меня ради такой мелочи? Не догадаетесь сами?»
Кира покачала головой.
— Я, должно быть, очень глупая, — прошептала она. — Но сейчас я вижу только одну дорогу, и это забрать вашу магию. Кто-то должен отдать её, чтобы вы проснулись, и это…
Она вдруг осеклась.
«Нужен дар, подобный вашему…»
«Вы умрёте».
Кира погибнет, если отдаст ему свой дар, но он сохранит свою магию.
Её сердце застучало быстрее.
Это был выход, правда? Это был выход. Иначе в будущем от руки Арчибальда фон Вюрнера могут погибнуть они оба. Погибнет профессор Деннет, что куда важнее.
Но она.
Она чудовищно не хотела умирать. Закрыть глаза, закричать от боли — и всё? Её история закончится, пойдёт дождь, словно само небо заплачет о ней, профессор Деннет бросит горсть земли на её могилу и уйдёт в никуда под чёрным зонтом? А она останется под землёй и сегодняшний день станет датой её смерти?
И даже если она выживет, она отдаст свою магию без остатка. Станет человеком.
Её начало трясти.
— Нет, — прошептала она. — Нет.
Кира словно наяву видела два временных потока. Первый, основной, где магию теряет профессор — и, мрачный, разочарованный и опустевший, становится незнакомцем из её снов.
И второй, совсем тонкий ручеёк надежды, где он остаётся собой. Улыбается солнцу на летнем лугу, как мальчишка. Читает книгу у камина, пока нежные руки массируют ему ступни. Готовит завтрак.
Не для неё. Не с ней.
У него появятся женщины, правда? Конечно, появятся: не проживёт же он один всю жизнь. Он будет тосковать по Кире, но рано или поздно он будет счастлив. И его сын родится.
Не от неё.
Почему-то это было больнее, чем любой безразличный взгляд.
Но дело было не в её боли. Дело было в его жизни.
И она.
Она решилась.
«Кира!»
Поздно.