— Гера… — вновь услышала она, но завертев головой, никого не увидела.
— Гера…. — очередной голос прозвучал у самого уха, заставив девушку вздрогнуть и резко обернуться.
— Юур… — пробормотала она, смотря на юношу чуть старше её. Он нисколько не изменился с того момента, как она видела его в последний раз. Все такие же темные волосы и глаза разного цвета: правый карий, а левый голубой.
— Почему ты меня не отпускаешь? — тихо, почти шёпотом спросил он.
— Я…. Ты мне нужен… почему тебя нет рядом? — дрожащим голосом спросила девушка, а по её щеке потекли слезы.
— Я всегда с тобой, — грустно улыбнулся он и, протянув руку, коснулся пальцами её груди в области сердца. — Вот тут. Но тебе нужно отпустить меня. Оглянись, ты оказалась тут, на свободе. У тебя появились друзья. Так… почему ты продолжаешь страдать?
— Этот мир… пустой без тебя… — плача ответила Гера.
— Так наполни его смыслом. Забудь прошлое и живи настоящим.
— Я… я не могу… — казалось, слезы теперь уже невозможно остановить. Тогда юноша подошел и обнял её, а Гера, уткнувшись в его плечо, пыталась подавить всхлипы.
— Гера? — голос Рола заставил девушку открыть глаза и обернуться в сторону входа. — A…. почему ты плачешь? И… с кем ты разговаривала?
В глазах юноши читалась тревога и непонимание. Сама девушка завертела головой и поняла, что Юура тут нет, хотя она только что сжимала его в объятиях. Она ощущала его запах….
— Все нормально, — постаралась по-обычному безразлично сказать Гера, вытирая слезы, но получилось у неё это из рук вон плохо. — Закончили? Тогда надо идти дальше.
Вся наша четверка стояла перед временным главой пораженного чумой города. Уэг Шорхуз сидел в своем кабинете и хмуро глядел на присутствующих, стуча пальцем по столешнице. Неподалеку от нас, скрестив руки на груди, стояла Катрина в полном снаряжении. А слева стола та самая троица солдат, которым досталось от меня.
— Нехорошо, — в итоге сказал он, полностью выслушав мнение сторон по данному вопросу. — Крайне неприятная ситуация у нас получилась.
После сделал очередную паузу, а затем, повернувшись к своим людям, сказал:
— Свободны.
Те быстренько кивнули и удалились. Я же едва сдерживался, чтобы не подойти и не вмазать этому мужику. Он что, не собирается их наказывать? Я по глазам вижу, что ему абсолютно плевать на их поступок, зато не плевать, что в него оказались втянуты мы.
— Я хочу, чтобы ваши люди извинились, леди де Шинро. Тогда мы забудем о данном конфликте.
— Извинились? — картинно удивилась Катрина. — Я не вижу ничего предосудительного в поступке моих людей.
— Вы же все прекрасно понимаете, — устало вздохнул он. — Солдаты заперты тут, и они каждый день видят ужасы, творящиеся в городе. Что странного в том, что они решили выпустить пар?
— Выпустить пар!? Это так называется!? — не выдержал я, но Ториг, стоящий рядом, положил мне руку на плечо и отрицательно помотал головой.
— Похоже, и дисциплины в вашем отряде тоже нет, — поморщился Шорхуз. — Раз всякие щенки смеют говорить, когда беседу ведут старшие.
Катрина тоже с осуждением глянула на меня, так что пришлось погасить эмоции и просто ждать, чем все кончится. Но как же хочется дать в морду этому мужику, прям словами не передать. Только боюсь, что для меня в итоге это закончится весьма плачевно. Одно дело — накостылять парочке стражников, которые явно не правы в той ситуации, а другое — местному главе.
— Прошу его простить, — без тени вины сказала Катрина.
— Забыли, — отмахнулся он, возвращаясь к предыдущей теме. — Я хочу, чтобы ваши люди извинились. Мои солдаты были вправе делать то, что делали.
— И все же, я не согласна с вашим решением, — сказала Катрина.
— Бросьте, леди де Шинро, вы видели, что там творится? Там одни мертвецы, просто некоторые ещё дышат. Это мое решение, если ваши люди не извинятся….
— Я не собираюсь извиняться, — я вышел вперед. — На остальных можете не смотреть, я один разобрался с вашими людьми. Вы говорите мне извиниться перед людьми, которые хотели изнасиловать девушку на глазах её престарелого родителя? Я, пожалуй, откажусь. Лучше ещё пару раз врежу.
Шорхуз смерил меня холодным взглядом, после чего подошел ко мне, продолжая сверлить взглядом. Затем его рука дернулась, и я почувствовал острую боль, заставившую согнуться пополам.