И что же? В скором времени эта железная дорога переходит в казну, и служба делается государственной; а господин этот получает награду и право на пенсию, так что слова старца сбылись в точности. Место это сделалось выгоднее того, какое ему предлагали. После господин нарочно приезжал к старцу и искренно благодарил его.
Богатая Козловская помещица, прочитав с увлечением жизнеописание старца Амвросия, предложила своим двум дочерям, только что окончившим институт, поехать в Оптину Пустынь. Младшая дочь охотно согласилась, а старшей не хотелось, так как они ждали к себе в имение большое общество гостей и молодёжи, и предполагалось весело проводить время. Мать пробовала её уговорить, но она упросила оставить её дома с гувернанткой.
Помещица с младшей дочерью приехали в Оптину, где им обеим так понравилось, что захотелось побыть подольше. Гостинник посоветовал им сходить к о. архимандриту и затем посмотреть свободные помещения. Придя на благословение к старцу, они сказали ему, что им здесь так нравится, что хотелось бы погостить подольше. Но батюшка так решительно и серьёзно сказал на это: «Нет, надо ехать скорее домой». Ответ этот очень удивил их, и они недоумевали, почему батюшка так неприветливо к ним отнёсся, и даже точно гонит. На следующий день они опять пошли в хибарку. Старец, выйдя на благословение и увидя их, строго сказал: «Как, вы ещё здесь? Скорее поезжайте» — и быстро повернувшись, пошёл к себе, проговорив, уже подымаясь по ступенькам: «А то, пожалуй, и гроба не застанете». Многие, находившиеся в хибарке слышали эти слова, которые на всех произвели тяжелое впечатление. Помещица, наконец, очень встревожилась и, несмотря на уговоры гостинника, тотчас же собралась и уехала.
Подъезжая к своему дому, они были удивлены, увидя у крыльца большое стечение народа, а вскоре из дверей показался гроб. Оказалось, что старшая дочь, отказавшись от поездки в Оптину, катаясь верхом, упала с лошади и убилась на смерть.
Одно семейство встречало в Оптиной Пустыне Пасху. После вечерни они пришли к старцу проститься, так как за ними должен был приехать нанятый извозчик. Но батюшка им сказал: «Нет, вы оставайтесь и завтра отстойте утреню и обедню; служба будет торжественная, и служить будет архимандрит Агапит. Они на это ответили, что остаться им никак нельзя, так как извозчик нанят, и он не согласится ждать их до завтра. Но старец снова проговорил: «Нет, он не приедет». Придя в номер, они стали ждать извозчика, который действительно не приехал, и они остались. Оказалось, что на реке была буря, и нельзя было переехать.
Одна особа, возымев желание видеть о. Амвросия, собралась ехать в Оптину, но родные отговорили её, пугая дальностью и трудностью пути. В октябре месяце она прочла в газетах о кончине старца. Скорбь и раскаяние, что она по малодушию лишила себя навсегда благословения такого великого старца, охватили её. Затем она видит во сне, что о. Амвросий благословляет её и сестру финифтяными иконочками. Какие это были изображения, она не помнит; только на одном образке было очень много лиц, а на другом несколько. После этого она написала своей знакомой в Шамордино, прося её выхлопотать у м. Игуменьи какую-нибудь из оставшихся у старца Амвросия иконочек, ей на благословение. Но к этому времени все мелкие вещи были уже розданы, и послать ей было нечего. Тогда её Шамординская знакомая, бывши в Оптиной, рассказала об этом батюшке о. Иосифу. Старец сказал: «Сходи в лавочку и попроси подать тебе ящик с финифтяными образками прежней покупки и перекрестясь опусти руку в ящик; первая икона, какая тебе попадётся — это благословение р. б. Софии, а вторая — её сестры. Знакомая так и сделала. Каково же было её изумление, когда она увидела, что первый образ был — Киевские угодники (много лиц), а второй — собор архистратига Михаила (несколько лиц). Положив предварительно эти иконы на могилу старца о. Амвросия, шамординская монахиня отослала их своей знакомой и вскоре получила от неё ответ, исполненный благодарности и удивления, т. к. иконочки оказались точно такими, какие она видела во сне. Кроме того, через несколько времени её мужа перевели по службе в Киев, где они и жили сначала около Лавры, а потом вблизи Михайловского монастыря.
Одна очень преданная старцу особа, будучи вполне свободной, поселилась вблизи Оптиной Пустыни, чтобы быть ближе к батюшке о. Иосифу. Одно время она сильно поддалась смущающему её помыслу, что она напрасно только беспокоит старца, и что ей вовсе не к чему здесь жить. С этими мыслями пошла она в скит, решив в душе, что идёт в хибарку последний раз. Старец принял её на благословение; и только что она хотела сказать ему, зачем пришла, как была поражена видом старца: из его глаз лились потоки лучей. Она остолбенела; а старец ласково улыбнулся, ударил её по голове и благословил, сказав: «Напиши-ка мне лучше исповедных книжек». Выражение лица старца было такое, как бы он говорил: что поняла?! И при этом он протянул ей книжку со словами: «На, читай». Заглавие книжки было: «Вера слепая и вера мёртвая».