Подходил к концу последний месяц весны, а значит, день отъезда Рады и Грегориана был совсем близок. В связи с этим грядущим событием у Саши было не спокойно на душе. Мать же, напротив, была очень весела и оптимистична. Как ни странно, она старалась больше времени проводить с Радой, выспрашивая у нее дальнейшие рекомендации по питанию и зарядке. Саша не переставал удивляться материнскому лицемерию и актерским способностям. Внутренне посмеиваясь над ней, он жалел, что она не пошла учиться в театральный.
ОТБЫТИЕ ВОЛШЕБНИКОВ
Наконец наступил долгожданный день для Анны Георгиевны, когда Рада и Грегориан должны были отбыть из их городка. Саша же пребывал в состоянии полного отупения. Только сейчас, когда Рада полностью забрала всю силу из дома, а вместе с ней и видимую поддержку, то есть себя, исполняющую роль его вдохновительницы, до него стало доходить, насколько серьезна была их затея. Причем шансом на ее осуществление служила, ничего не обещающая половина, где второй половиной являлись серые будни, с кажущимися бесконечными механистичными окриками: «Как у тебя дела?» или «Как оно?» и такими же отмашистыми ответами:
«Все нормально, а у тебя?». При таком настроении ему чудилось, что можно было сделать все намного проще, но как именно, он не знал.
Солнечное утро, сумки в руках Грегориана, и одна еще у Саши, легкий синий в мелкий белый горошек сарафанчик на Раде, идущая слева веселая мать — все это казалось ему дурным сном. «Что я сейчас делаю?» — спрашивал себя он. — «Я люблю Раду и мой выбор — путь Тантры. Почему приходится хитрить и скрывать мои чувства и рвение заниматься? Неужели так устроен весь мир?».
Пока Саша пребывал в своих раздумьях, они всей компанией пришли на вокзал. До отправления автобуса, оставалось десять минут. Внутренний диалог ученика наконец остановился. Вот он шел с хаосом в голове и в какую-то секунду все это исчезло. Тело пылало жаром. Он перестал жалеть себя и, глядя на Раду с Грегори, ясно понимал, что они могут больше никогда и не встретиться. В этом состоянии легкого ума и тела, испытывающего напряжение, было все понятно. Мать на прощание обнялась с «волшебниками». То же проделал и Саша, осознавая, что, возможно, он это делает в последний раз. Обнимая свою возлюбленную, Саша заглянул в ее глаза. Они сулили удачу и уверенность в том, что все получится. Подобно жидкости, налитой в сосуд, Рада наполнила его сердце своими качествами, и после этого он преисполнился странным, тихим и еле уловимым знанием, говорящим ему все о том же.
Пока Грегориан заносил сумки в автобус, Рада шепталась с матерью. Та, не удержавшись, расплакалась. Только теперь, когда они стояли на перекошенных плитах атовокзала и прощались, Анна, будто перед смертью, смогла переосмыслить все, произошедшее за последние пять месяцев. Всю красоту и неугомонность, веселье и смех, чистоту и ясность, которую внесли эти славные люди в их с сыном жизнь. Саша, увидев искренние слезы матери, и сам был готов заплакать, потому что он так же, как и Рада вместе со своим спутником жизни, сейчас прощался с Анной. Он прощался с ней сейчас, потому знал, что после отъезда «волшебников» мать изменится и такую настоящую, какая она есть в эти секунды, ему, быть может больше не выпадет возможность увидеть. Больше не было мыслей и переживаний. Он сделался пустым и холодным. Автобус отбыл, и он не хотел смотреть ему вслед. Юный тантрик знал, что скоро они встретятся. Сын взял под руку мать, заглядевшуюся в сторону дороги, по которой, казалось, скользило транспортное средство, увозящее от нее, не от него, Раду и Грегориана, и развернув лицом к пятиэтажкам, зашагал с ней домой.
* * *Как и было запланировано, на следующий день с тортом и цветами, в гости заявился весельчак Юра. Попав в дом, он немного растерялся, так как не привык бывать здесь без Радиной энергии наполняющей до краев своим светом все жилище.
— М-да, скучновато, однако, без Мастера! — выразился он, аристократично поправив пуговицу на рубашке.
С искренними пожеланиями он вручил подарки матери, прибавив:
— Я сегодня к вам с официальным визитом прибыл. Вот. Так что пройдемте на кухню-с.