Шитов стремительно прошел к костру, принюхался, заставил кого-то поднять руки, еще одного, обхлопал карманы, тормознул подошедшего «перилоходца», обхлопал по карманам и его и разочарованно вернулся к машине, когда внезапно увидел Марго.
— А тебя, Маргарита, между прочим, отец ищет, — громко, на всю поляну, объявил он.
— Ну и че? — равнодушно отозвалась Марго.
— А это кто с тобой? — Милиционер подошел ближе. — О-о! Кого я вижу! Все неймется, Никитин? Или одной статьи тебе мало?
— Нормально, — дернул кадыком Сашка.
— А что с лицом? — присмотрелся Шитов.
— Упал, — снова глотнул Сашка, коснулся брови и глянул на ладонь — она была в крови.
Милиционер оглядел тусовку, кинул косой взгляд на Марго и явно осознал, что свидетелей здесь не найти.
— Ну, ладно, Никитин. Шарик маленький, гуляй пока... Не долго осталось.
Молодцы из уазиков всматривались в происходящее с напряженным и недобрым вниманием.
— Поехали, — махнул им рукой Шитов.
«Не долго осталось...» — повторил Сашка последнюю фразу капитана, проводил машины взглядом, оглядел притихший «пятак», тронул Маргариту за плечо и вместе с ней медленно и чинно отправился прочь. Никто его, слава Всевышнему, не окликал.
— Я тебя не сильно подвел? — вполголоса поинтересовался он.
— Да хрен с ними! — отмахнулась девчонка. — Здесь половина — козлы!
— Половина? — иронично поднял он рассеченную бровь, и Марго рассмеялась.
— А ты ничего... — наклонила она голову.
— Тогда пошли у матушки отметимся, — подставил он ей локоть. — А то наши старики по потолку уже бегают, наверно.
Всю дорогу до дядькиного дома Сашка промокал взятым у Маргариты платком сочащуюся кровью бровь и мучился вопросом, как ему расспросить девчонку о сложных взаимоотношениях ее родителей и дяди Жени. И только у самого подъезда решился.
— Слышь, Марго, а что наши предки не поделили?
Маргарита хмыкнула.
— Да нет, ничего особенного, — пожала она плечами. — Отцу, конечно, вся эта тусовка не нравится... говорит, лучше бы ты, мать, в церковь ходила... Она умолкла.
— А там ничего... личного? — решился-таки он.
— Ты бы, Сашок, поменьше наших кумушек слушал, — усмехнулась Марго. — А то они тебе и не такого наплетут.
В квартиру они зашли уже к шести вечера, и едва переступили порог, как в нос ударил пряный запах благовоний. «Сандал», — определил Сашка. Дяди Жени на горизонте не наблюдалась, и только Неля, возбужденно стрекоча с молодым бородатым человеком, тонкими полосками скотча приклеивала к стенам репродукции картин Рериха.
— Пришли? Вот молодцы! — вприпрыжку подбежала к молодым Неля. — А то отец уже все телефоны оборвал! А что это у тебя?
Она протянула руку к его порезанной, распухшей брови, и Сашка невольно отшатнулся.
— Да не бойся ты! — засмеялась женщина. — Пошли к свету, полечу...
Сашка пожал плечами и позволил подвести себя под люстру. Неля совсем легонько дунула ему в глаз, еще легче коснулась брови указательным пальцем, еще раз, еще... в голове зашумело.
— Что это вы делаете? — настороженно поинтересовался он.
— Не мешай! — засмеялась Неля, резко прижала палец к брови, и Сашка почувствовал отчетливое пощипывание, как слабый разряд электричества.
— Вот и всё! — улыбнулась Неля. — И совсем не страшно. Правда ведь?
Сашка посмотрел ей в глаза и почувствовал, как внутри екнуло, сердце ухнуло куда-то вниз, а мелкие волоски на загривке встали дыбом!
Нелины зрачки занимали почти все глазное яблоко. Один в один как у Бобика.
Когда Неля переключилась на Марго, бровь еще пощипывало, и Сашка сходил в ванную и глянул в зеркало. Еще вчера утром он сказал бы, что это лицо молодого талантливого специалиста и даже будущего ученого. Но сегодня он видел перед собой напряженные, наполненные тщательно скрываемым страхом глаза человека, которого мало того, что едва не посадили, так еще и чуть не порезали.
— Метаморфоза, блин, — пробормотал он, аккуратно смыл остатки присохшей крови и оторопело заморгал. — Не понял...
Пореза не было!
Он прильнул к зеркалу почти вплотную и с трудом обнаружил на месте пореза тоненькую полоску молодой розовой кожи.
— Черт! — вслух ругнулся он. — Интересно, у кого из нас глюки: у меня или у нее? Или у нас обоих?
Он присел на край ванны.
Сашка знал, что йоги это умеют. Но йогом такого класса не становятся без отрыва от производства, мордатого мужа-мента и семнадцатилетней дочки без тормозов. Тут нужно лет двадцать голой ж... на гвоздях сидеть! И желательно в экстатическом уединении.
Да и вышибло его другое. Он не помнил, был ли на щеках у Нели румянец, но вот зрачок... ее зрачок был точно такой же, как у Бобика. А в том, что этот проворный щенок йогой не занимается, он был почти уверен.
Сашка вспомнил безумные глаза стоявшего напротив него, готового на все Бобика, и его аж передернуло.
— Вот придурок! — пробормотал он.
Сашке не хотелось в этом себе признаваться, но этот сдвинутый сопляк изрядно его напугал. Так его давно уже не пугали. Да и не был он никогда таким беспомощным. А тут — как с ребенком!
"А если это все-таки допинг? И Неля тоже... этим балуется? "
Сашка нахмурился. Вот это могло быть правдой.
Как-то ему рассказали об одном из закрытых экспериментов одного из наших закрытых НИИ. Одна инъекция — и время подчиняется воле, пространство перестает быть преградой, а материя послушно делает стойку по команде «Ап!». Сашка не шибко во всё это верил, но даже если такое допустить, он и представить не мог, сколько должны стоить подобные «медикаменты». Бобику точно не по карману.
— Саня! — замолотили в дверь. — Тебя там не смыло?
Сашка привстал и отодвинул щеколду:
— Заходи, Марго.
— Оставил, блин, одну с этими придурками! — посетовала Марго и достала из рукава сигаретку. — Покурим?
— Я не курю, — мотнул головой Сашка. — Ты лучше посмотри, что твоя матушка сбацала.
Он подставил бровь.
— Ну и че?
— Как — че? — возмутился он.