— А разве она что-нибудь украла? — рефлекторно встал он на сторону Нели.
— Она уже нарушает закон, — вздохнул чекист, — а в компании с Лосевым развращение, вы уж извините, Федор Иванович, — повернулся он к Бугрову, — за термин, но я повторюсь, развращение пойдет куда как быстрее. Сегодня незаконное общественное формирование, завтра понадобится молельный дом, естественно, на деньги Лосева, а послезавтра — оружие или наркотики. Это не я придумал: так повсюду.
Чекист устроился поудобнее и с воодушевлением принялся читать ему лекцию о связях моджахедов и торговцев героином, Аум-синрике и, опять-таки, торговцев, но на этот раз — оружием...
Сашка напрягся. Чем дольше он слушал, тем меньше ему хотелось во всё это ввязываться.
— Главная проблема здесь, как вам грамотно вступить в наследство, — продолжил чекист. — Но у меня есть неплохое предложение.
«Они уже всё за меня решили...» — глотнул Сашка и решительно замотал головой:
— Я этого не хочу.
Власть имущая троица переглянулась.
— Как это?
— А вот так. Не хочу, и всё. Хватит с меня! Нахлебался я вашего дерьма — по уши! И вообще, я никому здесь ничего не должен!
Мэр вздохнул и посмотрел на Бугрова:
— Объясните ему, Федор Иванович. — Подполковник хмыкнул, пододвинулся к столу и посмотрел Сашке в глаза.
— Слушай меня, внимательно, Никитин, — с явной угрозой произнес он. — А то, я вижу, ты русского языка не понимаешь.
Сашка напрягся, а Бугров пододвинулся еще ближе.
— Ты ведь еще не забыл, что на тебе статья двести двадцать восемь, часть вторая, висит?
— Как? — оторопел Сашка. — Вы же сказали, что всё уладили!
— Когда это я такое говорил? — фальшиво удивился Бугров.
— Как это когда?! — возмутился Сашка. — Вы при мне дядь Жене это сказали!
Подполковник покачал головой:
— Тебе приснилось.
Сашку словно ударили под дых. Так его еще никогда не кидали!
— И что теперь? — глотнул он.
— Всё то же, — развел руками начальник горотдела. — От трех до семи. Понятые готовы всё подтвердить, протокол обыска в деле подшит. Можно хоть сегодня в суд передавать.
— Коз-злы! — с чувством процедил сквозь зубы Сашка и решительно повернулся к мэру: — Николай Павлович, мне эту анашу подкинули!
Мэр язвительно усмехнулся:
— Насколько я знаю, это утверждают почти все наркодилеры. Да и факты говорят против тебя, Саша, а факт — вещь, как известно, упрямая...
Сашка выпал в осадок.
— Обрати внимание, что мы еще пропажу твоего дядьки как следует не копали, — напомнил Бугров. — А ведь и здесь факты против тебя: взять хотя бы эти странные дарственные за три дня до исчезновения. И сдается мне, что, если тебя месяца три в СИЗО подержать, ты многое вспомнишь. Как думаешь?
Сашка икнул.
— Но еще не поздно и по-людски договориться, так, как тебе Николай Павлович предлагает.
Сашка убито молчал. Они не оставляли ему даже шанса. Ни малейшего.
— Подумай, Саша, — снова подал голос мэр. — Ты еще человек молодой, жизнь только началась... Ну зачем тебе лагерь? А что ошибся по молодости лет с этой анашой, так с кем не бывает? Мы вполне могли бы и в положение войти...
Сашка распрямился, оглядел вперившую в него заинтересованные взгляды троицу и ясно осознал: эти его не выпустят!
— Какие у меня гарантии? — хмуро поинтересовался он.
— Никаких, — покачал головой мэр. — Ты это и сам понимаешь. Но если ты не дурак, должен понимать и другое: пока эта секта у меня под контролем, ты в безопасности. А начнешь бузить — посажу.
Сашка представил, как будет жить здесь под вечным колпаком, и вскипел.
— Тогда сажайте, — зло махнул рукой он. — Лучше сразу эти семь лет отсидеть, чем всю жизнь срока ждать!
Мэр закашлялся. Он уже сообразил, что с угрозами вышел перебор.
— Ты не так понял, Саша, — досадливо поморщился он. — Никто тебя здесь всю жизнь держать не собирается. Но ты и сам должен понимать: мне тоже гарантии нужны! Или давай так: если на выборах твоя секта на Лося работать не будет, я при тебе протокол обыска порву. Лично.
— А если мне это не удастся? — настороженно спросил Сашка.
— Удастся, — уверенно кивнул мэр. — Технология отработана, главное, чтобы свой человек над сектой стоял.
— Да пойми ты, дурья башка! — сварливо встрял в разговор Федор Иванович. — Так у тебя хотя бы шанс появляется!
Сашка ненавидяще застонал и обхватил голову руками. Неравенство сил было слишком очевидно.
— Ладно. Я попробую, — осипшим голосом произнес он. — Что надо делать?
Мужики удовлетворенно переглянулись.
— Давай, Володя, — обратился к чекисту мэр, — объясни ему всё, что надо.
Чекист прокашлялся:
— Ну-у... я бы так сказал, что вам нужно поддержать Николая Павловича.
— Как? — поджал губы Сашка.
— Самое лучшее, это организовать выход общины на субботник — на взлетную полосу. Поддержите главный предвыборный лозунг нашего мэра.
— Какой лозунг? — сглотнул Сашка.
— "Мы — за порядок", — в струночку выпрямился на стуле чекист. — Докажите, так сказать, на деле, что вы перевоспитались.
Сашку едва не стошнило от омерзения.
— Ладно, — опустил он глаза в стол. — Положим, я это сделаю. А что дальше?
— Никаких «положим», — сухо улыбнулся чекист. — Вы это сделаете. И помните две главные опасности, которые вас подстерегают.
— Какие?
Чекист сдвинул брови и откинулся на спинку стула:
— Первая опасность — Лосев. Лучше вам его к себе не подпускать. Он фигура сильная, может и подмять — охнуть не успеете.
— А вторая?
— Не заиграйтесь. А то дядька ваш настолько заигрался, что даже сам поверил: и в свою шаманскую сущность, и даже в шамана Николаева...
— А разве это неправда?
— Что вы имеете в виду? — насторожился чекист.
— Про шамана Николаева?
Чекист хмыкнул и принялся, как по писаному, перечислять:
— Николаев действительно работал в наших органах. Он действительно был репрессирован в тысяча девятьсот тридцать седьмом году и посмертно реабилитирован в тысяча девятьсот пятьдесят шестом. Остальное — не обоснованное никакими документами мифотворчество.