Подошел ко мне, налил на дно чаши темной густой жидкости. Поднес к моим губам. Я понял, что это, и отшатнулся, насколько позволяли крепко державшие меня руки воинов.
Сым Тай-ши свирепо смотрел на меня.
— Пей, шэньди! Мы все равно сможем влить тебе это в рот. Но лучше, если ты выпьешь сам.
Все! Если объявленный шэньди пригубит напитка перевоплощения, он воистину станет шэньди. И ему не будет пути назад.
Но выхода не было. Они не позволят мне даже умереть! И я пригубил терпкого горьковатого напитка.
Тепло разлилось по жилам, и стало легче дышать. Волнение ушло. И отчаянье, словно растворилось в этой чаше. Я допил ее до дна. И почувствовал себя как-то по-другому, или другим. Мое предназначение больше не пугало меня.
Я посмотрел на Сыма Тай-ши и увидел в его глазах торжество. Но он тут же опустил взгляд, упал на колени и трижды коснулся лбом земли.
Поднялся на ноги и кивнул коренастому человеку в простой одежде.
— Несите!
Принесли цепи. Золотые. Надели мне их на руки и на ноги. Оказывается, золото весьма тяжелый металл!
И все воинство в полном составе пало на колени и трижды ударилось лбами о землю.
Меня посадили в паланкин. Теперь золотой. Рядом выстроились монахи в оранжевых рясах с курящимися палочками благовоний и колокольчиками.
Паланкин раскачивался из стороны в сторону. Скоро мы вышли на дорогу, и тряска поуменьшилась. Монахи начали нараспев читать «Историю перевоплощений божественного императора Гуа-ди».
«Первым шэньди был Акиро Сон, царь страны Вэ. Тогда пришла чума из западных земель и опустошила Вэ. И пришли тайфуны от вод востока, и разрушили дома. И воззвал к небу государь Акиро Сон, чтобы даровало оно ему силу Дэ[8] и небесный мандат тянь мин. И сжалился над страной Вэ Небесный Император, и сошел на землю. А благородный Акиро Сон уступил ему свое тело. И стал император Гуа-ди, единственный на все времена!»
Действие питья скоро кончилось, и я снова впал в отчаянье. Рванул цепи на руках. Бесполезно! Даже нет спасительной боли, заглушающей муки души. Запястья цепи обернуты шелковой тканью на вате, чтобы шэньди не поранил свою драгоценную кожу.
«…шэньди Кан Сохо был губернатором провинции. Самым молодым губернатором, ибо было ему двадцать пять лет. И был он здоров телом и хорош собой. Всего два года прослужил он на своей должности, когда получил от императора послание о перевоплощении. Тогда он пал на колени, воскурил благовония, и сказал: „Нет у меня других желаний, кроме того, чтобы Небесный Император остался на земле и правил нами.“ И он сам приехал в столицу и уступил свое тело императору».
Мерзкий гнусавый голос, читающий мерзкую мораль. Тебе бы так, презренный монах! Что бы ты делал, если бы тебя объявили шэньди? Помчался в столицу навстречу гибели?
Паланкин остановился. Занавеску отдернули в сторону, и я увидел маленького лекаря. Он протягивал мне чашу с напитком перевоплощения. Я не стал сопротивляться. Это питье хотя бы приносило облегчение.
Процессия снова двинулась вперед. Раздался звон колокольцев, из-за занавески потянулся запах благовоний. Я блаженно откинулся на подушки.
«…шэньди Дзитай был молодым ученым, сдавшим государственные экзамены. И была у него возлюбленная Пимико. Получив послание Императора, объявляющее его шэньди, он простился с возлюбленной и отправился в Небесный Павильон. Там он уступил свое тело императору и удалился в Пэнлай. Пимико же последовала за ним в Небесный Павильон, дабы всегда видеть лицо возлюбленного. Восхищенный такой преданностью божественный Гуа-ди сделал Пимико наложницей высшего ранга».
Почему-то теперь эти истории не казались мне такими отвратительными. Даже последняя. Правильно, так и должен поступать верный подданный. Я посмотрел на свои цепи, украшенные изображениями всех шэньди, бывших до меня. Полсотни крошечных фигурок с иероглифами имен и символами профессий. Скоро здесь появится и мое изображение. И эти цепи показались мне знаком высшего достоинства. Почитание шэньди сравнимо только с почитанием Императора.
Процессия остановилась, и паланкин опустили на землю. Мне помогли выйти. Перед нами возвышался Небесный Павильон. Три яруса загнутых вверх крыш на фоне вечернего неба. Ощущение величия и печали.
Мы поднялись по лестнице, и меня проводили в роскошную комнату, украшенную свитками с изречениями из «Мен-цзы»[9], какими-то стихами и тончайшей живописью на шелке. Драконы и облака.
— Здесь ты проведешь ночь, о шэньди, чтобы завтра освободить свое тело для Императора, — сказал Сым Тай-ши. — А сейчас я передаю тебя лекарям и даосским ученым. Они подготовят тебя.
8
Дэ — мироустроительная сила, сверхестественное достояние, дар свыше и потенция, обеспечивающая данному лицу благотворную деятельность в обществе.
9
«Мен-цзы» — произведение древнекитайского философа Мэн Кэ (327–289 г.г. до н. э.). «Мэн-цзы» входит в конфуцианское «Четырехкнижие».