Старец воздел руки к небу, горячо помолился, сказал «Аминь!» – и дал Варфоломею кусочек просфоры. «А о грамоте, чадо, не скорби: знай, что отныне Господь дарует тебе хорошее знание грамоты, большее, чем у твоих братьев и сверстников», – передает слова старца Житие Преподобного Сергия.
Варфоломей поблагодарил монаха, пал перед ним на землю и просил погостить немного в доме его родителей. Старец согласился и отправился вслед за Варфоломеем в дом Кирилла и Марии. Родители Варфоломея пригласили старца за трапезу, но монах сказал, что сначала хочет помолиться. Он начал читать Часы, а Варфоломею велел читать Псалтырь.
Отрок смутился: «Я не умею…» Старец ответил: «Я обещал тебе, что с сего дня Господь дарует тебе знание грамоты. Не бойся. Читай слово Божие без сомнения». И случилось нечто удивительное: Варфоломей безошибочно прочел все указанные старцем стихи. С тех пор Варфоломей прекрасно знал грамоту и не имел трудностей с чтением.
После трапезы, покидая дом Кирилла и Марии, старец благословил всю семью. На прощание он предрек родителям Варфоломея, что их сын будет велик пред Богом и людьми за свою добродетельную жизнь.
После ухода старца Варфоломей полюбил «книжную премудрость». Он не только много читал, но и глубоко понимал прочитанное. Юношей Варфоломей начал строго поститься, частенько вкушая только хлеб и воду. Отрок любил труд и молитву, имел великое послушание и смирение.
Около 1328 года родители Варфоломея переехали в Московское княжество. Случилось так, что боярин Кирилл, некогда человек достаточно богатый, под старость потерял почти всё свое состояние. Сначала его имение пострадало от татарских набегов, потом – от междоусобицы князей.
Разоренное Ростовское княжество тогда приходило в упадок. Многие люди покидали Ростовскую землю. Боярин Кирилл вместе с семьей тоже уехал и переселился в тихий городок Радонеж [2] , что находился на Переяславской дороге, по пути из Ростова в Москву. Князем там был Андрей Иванович Серпуховской, сын великого князя Московского и Владимирского Ивана Калиты. Великий князь пожаловал Радонежу многочисленные льготы и пообещал уменьшить налоги, и потому жители разоренного Ростова стали во множестве съезжаться туда.Сыновья Кирилла и Марии к тому времени повзрослели. Стефан и Петр обзавелись семьями. Варфоломей же не хотел связывать себя узами брака и мечтал о монашестве. Он попросил родителей отпустить его в монастырь. Но Кирилл и Мария умоляли его повременить. «Чадо, – говорили они ему – ты знаешь, что мы стары; уже недалек конец жизни нашей. Побудь с нами еще немного».
Варфоломей выполнил волю родителей и с радостью ухаживал за ними до самого последнего дня. За несколько лет до смерти Кирилл и Мария поселились в Покровском монастыре в Хотькове. Вместе они приняли иноческий постриг, а потом и схиму. Впоследствии Кирилл и Мария были прославлены в лике святых.
После кончины родителей Варфоломей в течение 40 дней оставался в Хотьковском монастыре. Вместе со своим братом Стефаном он молился об упокоении родителей и раздавал щедрую милостыню в память о них.
Вернувшись домой, Варфоломей передал младшему брату Петру свою часть наследства и отцовский дом, себе же ничего не оставил, исполняя слова апостола Павла: Я… всё почитаю за сор, чтобы приобрести Христа.
Варфоломей направился в монастырь Пресвятой Богородицы в Хотькове. Там с недавнего времени был иноком его старший брат, овдовевший Стефан. Варфоломей уговорил Стефана уйти вместе с ним в леса и стать пустынниками.Вместе они исходили много лесов и наконец нашли под Москвой, недалеко от Радонежа одно живописное место – поляну на холме Маковец. Братья принялись рубить лес и построили себе крепкую келью, а потом и деревянную церковь, которую решили освятить во имя Пресвятой Троицы. Для этого они отправились в Москву, к митрополиту Феогносту. Митрополит благословил новую обитель и послал к Стефану и Варфоломею священника с антиминсом. Крошечная Троицкая церквушка и положила начало известной всему православному люду Троице-Сергиевой Лавре.
Жизнь братьев в Радонежском лесу была крайне тяжелой. «К тому месту не было ни дорог, ни привоза ниоткуда, вокруг этой пустыни поблизости не было ни сел, ни домов, ни людей, живущих в них; не вела туда никакая тропа людская, и не было ни прохожих, ни посетителей, но вокруг со всех сторон стоял лес – безлюдная чаща и глушь», – говорится об этом глухом месте в Житии Сергия.