Да и неудивительно! Пусть тело и мозг еще помнили профессиональные навыки, но душа все больше и больше переставала быть душой «росомахи». У ее носителя имелись теперь совсем другие заботы и проблемы, и эти изменения не могли не отразиться на ней.
Вместо беспрекословного выполнения приказа – разработка политических планов… Вместо выбора подходящего оружия – выбор подходящих для реализации очередной цели людей… Вместо тренировки тела – оправдание собственных, подчас очень неблаговидных с точки зрения человеческой морали поступков…
Сейчас Осетру не давала покоя мысль о поединке с отцом. Ему снова казалось, что именно такой метод обретения власти будет наиболее законным в сложившейся ситуации.
Решается сразу несколько проблем.
Во-первых, уходит из жизни человек, способный стать знаменем сил, выступающих за возвращение к прошлому.
Во-вторых, сам поединок будет означать законность смены власти. Ведь если старый император соглашается на него, значит, он подчиняется и судьбе, и закону.
В-третьих, важен и сам прецедент.
Насколько Осетр помнил, подобным путем в новое время власть в Империи никогда в прошлом не менялась. Но кто сказал, что такой смены не потребуется никогда в будущем?!
И потому, если это будет зависеть от Осетра, поединок станет неминуем.
Однако дальше начинались сомнения.
Поединок только тогда можно назвать честным, если он ведется в равных условиях. То есть если оба поединщика одинаково владеют применяемым в поединке оружием. А вот этого не будет никогда.
Как-то Осетр специально поинтересовался через Глобальный Имперский Информаторий, с какими видами оружия упражнялся Владислав Второй. Исходя из биографических статей получалось, что со всеми – от огнестрелов до двуручных мечей.
Однако! Такого умения не было даже у «росомах». Пришлось поинтересоваться у Деда.
– Всеволод Андреич, какое оружие выбрать для поединка с Владиславом, чтобы мы оказались в более-менее равных условиях?
Дед усмехнулся:
– А никакое, сынок! Он, конечно, много учился, но ни одним видом оружия не владеет в совершенстве. Императору это совершенно ни к чему. По крайней мере, так было до последнего времени. И это меня радует, потому что никаких шансов у него против тебя нет. Даже в шпаге, которой он владеет лучше всего. Я уж не говорю про искусство владения самурайским комплектом дайшо. Стрелок из него тоже никудышный. Так что можешь вызывать его на поединок смело!
«Да где же тут смелость?» – подумал Осетр. Но вслух говорить ничего не стал.
И в самом деле, такой смелостью может похвастать только законченный трус. Ничего себе, поединок – «росомаха» против человека, владеющего разве что тем мужским оружием, что расположено ниже живота!.. Это не поединок, это хладнокровное, заранее обдуманное убийство с отягчающими обстоятельствами, наградой за которое должен быть не трон росского императора, а пожизненная работа в храпповых лесах тюремной планеты Угловка (в просторечии Кресты)!
Но как же сделать шансы поединщиков более или менее равными?
Вручить Владиславу двуручный римский меч, а Осетра вооружить таким же мечом, только не сбалансированным?… Дать в руки соперникам огнестрельное оружие: дуэльный пистолет XIX века Древности – Осетру, а Владиславу – автомат Михаила Калашникова?… Даже такой расклад вряд ли поможет императору!
Так как же сделать поединок похожим на поединок?
Осетр долго ломал голову над этой проблемой.
И все-таки придумал!
Подготовка, правда, имела определенные сложности, но все они оказались чисто финансового характера.
Глава семьдесят четвертая
Владиславу Второму удалось добиться своего – на Медвежий Брод он все-таки высадился. Правда, под конвоем…
Осетру очень хотелось отыскать то место, где когда-то мать спрятала его в «обезьянник». Но ничего из этого, конечно, не получилось.
Слишком давно это было. Местность рядом с развалинами военного городка, где два десятка лет назад жили Приданниковы, неузнаваемо изменилась.
Да и в памяти Осетра мало что осталось. Так, отдельные картинки…
Но задуманное казалось ему символичным, а символы и знаки немало определяют в нашей жизни…
Благодарные жители Медвежьего Брода устроили своим спасителям торжественную встречу. Они прекрасно понимали, что могло случиться, не окажись поблизости «Святой Георгий Победоносец».
Но Осетр не позволил празднику продолжаться слишком долго – время поджимало.
В Пятипланетье пиратам удалось-таки захватить Оршу. Вот только обратиться за помощью к Вершителю было теперь некому.
Однако все равно следовало поторапливаться. Оршу-то Отдельная эскадра и сама непременно освободит. Но будущему императору просто необходимо побывать там. Чтобы добавить в свою копилку еще несколько очков. И продемонстрировать всему миру, кто в этих местах хозяин.
И он немедленно принялся осуществлять задуманное.
На планету доставили бывшего императора.
В сопровождении свидетелей, коими выступили офицеры и десантники с фрегата, а также кое-кто из пиратов, отправились к развалинам военного городка. Отыскали подходящий по размерам лужок, выгрузились из глайдеров.
– И зачем ты меня сюда привез? – спросил император.
– Я вызываю тебя, отец, на поединок. Согласно древнему обычаю наших предков!
Владислав криво усмехнулся:
– Я уже говорил… Хорош поединок!.. Ты ж «росомаха»! Я тебя разве что во сне, исподтишка, с расстояния в несколько метров могу убить. Другого способа нет!
«Отказываешься опять! – подумал Осетр. – Однако придется, нет у тебя иного выхода».
– И тем не менее оружие выбирать тебе, отец! Поскольку вызываю тебя я.
– Да какое там оружие! – отмахнулся Владислав. – Нет такого оружия, чтобы это получился поединок, а не убийство более пожилого более молодым… – Он вдруг замер, взгляд его взлетел к небу, словно он искал там выхода. Или защиты. – Впрочем, есть. Есть такой поединок, который ни в коей мере не связан ни с преимуществами молодости, ни с владением оружием. Но соревноваться придется в удаче!
Это был знак судьбы. Осетр с трудом сдержал нервную дрожь, подступавшую к нему в предчувствии победы.
– Это соревнование называется «русская рулетка», – продолжал Владислав.
«Ему самому пришла в голову эта мысль, и отказаться он уже не сможет! – подумал Осетр.
Он сделал знак Найдену. Тот поднялся на борт глайдера.
Все остальные, кому предстояло стать свидетелями поединка, зашевелились, образуя круг.
Прошло несколько секунд, и Найден снова спустился на землю, держа в руках небольшой чемоданчик антикварного вида.
Осетр взял у него чемоданчик, открыл и вытащил оружие. Показал всем:
– Это револьвер Нагана образца одна тысяча девятьсот пятнадцатого года Древности. Оружие антикварное, однако боевое. – Он вскинул наган и выстрелил в сосну, стоящую шагах в двадцати за пределами круга.
Все оглянулись.
Вздрогнувшее дерево потеряло шишку.
– Как видите, пули из него вылетают, пусть и антикварные, но обладающие совершенно реальной современной убойностью, – продолжал Осетр.
Он откинул барабан вправо и вытащил сначала стреляную гильзу, а потом еще пять из шести оставшихся патронов. Отдал их Найдену, вернул барабан на место и крутанул.
– Ну что, отец? Твое желание может сбыться. Стоит только захотеть.
Владислав поедал его глазами, в которых бушевала ненависть. А на скулах опять ходили желваки.
– Я готов, – прохрипел он.
– Поскольку оружие мы выбрали вместе, тебе решать, кто будет стрелять первым.
Владислав думал недолго.
– Молодым везде у нас дорога… Ты моложе – ты и стреляй первым.
– Как скажешь! – Осетр поднял револьвер, приложил конец ствола к правому виску.
Запахло угрозой.
Однако деваться было некуда – не спраздновать же труса в такой ситуации! – и он нажал спусковую скобу.
Грянувший щелчок показался ему самым настоящим выстрелом.
Однако ноги не подкосились, и оружие не выпало из охваченной смертным бессилием руки.