— И мне надо туда, — криво усмехнулся Сигерих. — Что и говорить, Великий Змей, не дает легких подарков.
Стигиец пожал плечами, не желая продолжать этот разговор. В молчании они проделали остаток пути, пока, наконец, не оказались у подножия исполинской пирамиды. Два каменных сфинкса охраняли черный провал входа.
— Здесь я оставлю тебя, — с сожалением произнес жрец, — если кто и может вернуться оттуда, то только Избранник Змея. Иди и да пребудет с тобою Сет.
Сигерих кивнул, забрасывая на плечо сумку с факелами. Там же лежало огниво и нехитрая снедь. Проверив, хорошо ли сидит меч в ножнах, вождь ваниров зажег факел и ступил под черные своды мрачной цитадели.
Длинный коридор уходил, казалось, в самые недра земли, понижаясь с каждым шагом. Какое-то время Сигерих еще мог видеть, обернувшись, тускнеющее пятно света — вход в пирамиду. Но вскоре перестал видеть и его — коридор разделился и Сигерих повернул направо. Странной чувство охватило его, похожее на то, что он испытывал в пещерном лабиринте в Ванахейме — ощущение, что он тут уже был. Ноги, казалось, сами выбирали верную дорогу, сворачивая в боковые ответвления. Пару раз Сигерих попытался свернуть в другой коридор, не в тот в который его тянуло, однако знак на его ладони начинал пульсировать и успокаивался только тогда, когда Сигерих выбирал нужный проход.
Как и в пещерах Ванахейма, стены здесь украшали пугающие рисунки — только их было намного больше. Хотя мастерство стигийского художника было неизмеримо выше, чем у обитателей северных подземелий общая идея оставалась схожей — мир Тьмы и Смерти, вместе с его чудовищными обитателями. Центральными, конечно, являлись барельефы изображающие Сета. Верховный бог стигийского пантеона представал в облике огромного змея или человека с головой змеи сидящего на троне и принимающего подношения от коленопреклоненных царей Стигии. Другие фрески изображали Сета творящего суд над врагами и отступниками, Сета выныривающего из глубин Стикса и подползающего к алтарю, на котором лежат привязанные люди. Самая большая картина представляла Бога в момент его грядущего торжества — в облике могучего дракона великий Сет заглатывал солнце. На самом светиле художник изобразил едва заметные намеки на человеческий лик — Митра, почти забытый солнечный бог хайборийцев.
Сигерих чувствовал, что он здесь не один. Из боковых коридоров слышались шорохи, мелькали чьи-то смутные тени, вспыхивали красные глаза. Ванир не знал, почему еще никто из них не напал на него — может тварей подземелья пугал его меч, а может — знак их повелителя на ладони ванира.
Но не все здешние обитатели были преисполнены почтения к избраннику змеиного бога. Когда Сигерих готовился свернуть в один из боковых ходов, оттуда внезапно послышался оглушительный визг и что-то большое выскочило в коридор перед северянином. В ноздри варвара ударил нестерпимый смрад.
Больше всего тварь напоминала собаку или гиену — только величиной с небольшую лошадь. Кожа зверя была полностью лишена шерсти — грязно — белая кожа была покрыта сеткой пульсирующих фиолетовых вен. Изогнутые когти в ярости скребли пол, оставляя на камне белые царапины, из распахнутой клыкастой пасти обильно текла слюна. Белые бельма глаз незряче пялились в темноту, но когда Сигерих попытался сделать шаг в сторону, тварь тут же бесшумно переместилась вбок вслед за ним.
Позади адского пса взметнулся длинный мускулистый хвост — словно скорпион вскинул жало. Но у исчадья подземелий не было истекавшего ядом шипа — хвост оканчивался головой маленького демона. Сигерих разглядел изогнутый нос, торчащие заостренные уши, рот с острыми зубками. Желтые глаза с ненавистью уставились на варвара и тот ни на миг не усомнился, что этот мерзкий придаток ясно видит его.
Голова на хвосте вновь издала пронзительный визг и из клыкастой пасти послышался ответный рык. Сигерих выхватил меч, готовясь принять бой. Первый удар надо нанести по хвосту, отрубить зрячий придаток чудовища. Но вот как миновать клыки и когти?
Неожиданно глаза маленького демона сузились, вместо слепой ярости и голода в них появилось какое-то новое странное выражение — страх? Он уже не смотрел на Сигериха — только на что-то позади него. Замер на месте и адский пес, только ноздри его лихорадочно шевелились, словно принюхиваясь к чему-то.
Сигерих тоже учуял это — едва уловимый, но такой знакомый запах мертвой плоти.
— Не бойся воин, — послышался мелодичный голос, полный скрытой насмешки. — Страж не посмеет напасть на тебя.