Обсуждалось состояние вспомогательных подразделений, без них любая армия не сможет существовать. На Совете царь выслушал фессалийца Диада, начальника отряда технической поддержки, своего любимчика. Детище Диада — самбуки — стенобитные машины. Хорошие технические средства, но слишком тяжёлые и громоздкие, когда их нужно передвигать от города к городу. У воинов не хватает сил, и у тяглового скота, поэтому после каждой осады придётся бросать одни машины и делать новые. Цена дорогая!
— Дорогой Диад, пожалей моих воинов! — обратился к нему царь. — Мне нужно, чтобы твои машины разбирались на части, а при осаде быстро собирались воедино. Ещё попрошу, подбери в помощь умелых ремесленников да научи управляться с твоими машинами. И подумай, как соорудить приспособления, чтобы с их помощью воины могли бы преодолевать болото и реки и взбираться по скалам до самых вершин. Ты постарайся, любезный Диад!
Много полезного обсуждалось на Совете: сколько кузнецов и корабельных плотников наняли, чтобы армия в походе в них не нуждалась; кто будет заниматься вооружением боевых кораблей. Заслушивался отчёт Гефестиона о наборе мастеров по пошиву обуви и шорников для изготовления и ремонта конской амуниции и защитных кожаных воинских доспехов. По свободному найму на армию работали специалисты по наведению переправ и мостов, землекопы и особые кузнецы, мастера по изготовлению лебёдок и талей, крюков и гарпагонов, «железных рук», приспособленных для захвата или подъёма тяжелых грузов. Всё нужно предусмотреть, обо всём позаботиться Александру.
Помимо всего армии нужны повара, лекари, массажисты и составители благовонных масел. Актёры, комики и фокусники развлекают воинство на отдыхе. Музыканты, певцы и поэты показывают своё искусство, без них не обходится ни один праздник в честь победы, ни одна пирушка; на кораблях наёмные музыканты играют на флейтах такты, чтобы команда разом двигала тяжёлыми вёслами. Эти люди не служили в армии, не носили оружия и доспехов, но без них воины не продержались бы и месяца. Поэтому в Дион отовсюду прибывали люди разных профессий, кто хотел хорошего заработка, а то и большого дохода за счёт случайного грабежа на территории врага. Таким образом, численный состав греко-македонской армии со всеми этим людьми составил сто тысяч.
И это ещё не всё. Некоторые женатые воины не хотели расставаться с семьями, прибывали в Дион с жёнами и малыми детьми, устраивая их в палатках за пределами лагеря. Нередко наёмники приводили за собой сожительниц или покупали наложниц, словно сомневались, что найдут женщин на территории врага. К армейскому обозу прибивались дорогостоящие куртизанки и обычные «жрицы любви»; без их сладких услуг безрадостно воину в походе… Часть женщин принадлежала бойким сутенерам, торговавшим пороками за монеты и в кредит. Армию сопровождали торговцы, их целью являлась скупка военной добычи, рабов из пленников; не гнушались перепродажей предметов жизненной необходимости для воинов — продовольствием и вином, одеждой, оружием. Поход не начался, а простые греки и македоняне успели поиздержаться, набрали долгов под будущее жалованье и добычу. Кредиторы часто ругались с должниками, требовали возврата денег, и Александру приходилось за счёт личных средств выкупать синграфы — долговые расписки воинов, возмещать непогашенные ими расходы.
Перед походом сформировалась полевая канцелярия. В военных условиях без придворных советников и секретарей царю не обойтись. Важно и на войне сохранить нормальный процесс государственного управления. Над всем начальствовал царский секретарь Эвмен, которому поручалось принимать сведения с мест событий и письма, вести записи и учёт поручений царя, формировать ежедневные отчёты по расходованию средств на содержание придворных и армии. Подготовленные Эвменом документы ежедневно подавались царю перед сном; тогда же Александр диктовал ответы, письма и поручения, а потом ещё читал исторические записи Каллисфена, царского летописца и племянника Аристотеля, о Персии. Бывший наставник отказался сопровождать Александра в походе, сослался на недомогания. А вместо себя прислал Каллисфена, владеющего обширными знаниями. Пока Александр в нём не разочаровался, прочитав его первые записи: «Я пишу об Александре не для истории, а для Греции, видя в нём не македонянина, но эллина».