„Я уселся и стал шаманить, и это продолжалось очень долго. Когда я кончил, запеленали меня… отнесли в то самое место, где. разрубали на части тело, развязали веревки и приказали шаманить вместе с находившимися тут шаманами. Я отказался”. Было решено наказать строптивца; Спиридона завернули в сырую медвежью шкуру (опять медведь!) и куда-то унесли. Вскоре его стали истязать духи („какие-то неизвестные люди”), причиняя невыносимую боль.
Мучительные видения сопровождались потерей рассудка. Порою Спиридон без всякой цели уходил из дома. Домашние разыскивали и находили меня, — рассказывал Спиридон, — дня через три или четыре лежащим без памяти. Приходя в себя, я вспоминал, что ходил на четвереньках, подражая волкам и медведям, выкапывал из земли червей, ловил гадов, ящериц, мышей — и съедал их”. Лишь на третий год Спиридон выздоровел и стал шаманом.
Представления о страданиях, которые предшествуют началу шаманской деятельности, схожи у разных народов и сохраняются даже в пережиточных формах шаманства. Чем объяснить это сходство? Ужасные кошмары, которые отравляют жизнь избранника духов, внушены древней традицией, связаны с особенностями культуры человечества на ранних этапах его развития. Мы уже знаем, что мучительные пытки начинающего шамана имеют ясную цель: новичка „пересотворяют”, делая его новым человеком и приобщая к миру высших существ. Иначе говоря, по своему смыслу „шаманская болезнь” является посвящением избран, ника духов в шаманы. Именно она делает человека шаманом. Обряд посвящения, известный в различных формах почти повсеместно, лишь подтверждает тот факт, что появился новый шаман.
Мучительное убиение и воскрешение шамана вновь заставляют нас вспомнить о тотемизме. Именно на этом этапе развития религии, видимо, возникает обряд инициации — посвящения юноши в мужчину, полноправного члена племени. Обряд совершался продолжительное время в потайном или просто запретном для непосвященных месте. У австралийцев и ряда других народов предполагалось, что мальчик во время обряда умирал, а затем воскресал уже новым человеком. Обряд сопровождался истязаниями и телесными повреждениями. Посвящаемого символически сжигали, варили, жарили, рубили на куски, а затем воскрешали. На ранней стадии смерть и воскресение связывались с мифическим чудовищным животным (видимо, первоначально — тотемом). В обряде изображалось, что посвящаемый проглатывался этим животным и, пробью некоторое время в желудке чудовища, вновь появлялся наружу. Пройдя обряд, юноша считался новым человеком и получал иное имя. У австралийцев женщины делали вид, что не узнают юношей, возвратившихся в стойбище по окончании обряда.
„Шаманская болезнь” воспроизводит в видениях (галлюцинациях) действия, совершавшиеся на самом деле или символически в обряде посвящения. В Сибири этот ритуал, некогда предназначенный для каждого члена коллектива, уйдя из жизни, сохранился в пережиточном виде в шаманстве. Связь „рассекания” тела шамана с древним обрядом инициации подтверждается интереснейшим обычаем якутов: еще в 20-х годах для человека, избранного стать шаманом, в глухом лесу сооружалась особая постройка. Здесь он должен был в одиночестве лежать, готовый к приходу духов и разрубанию на часта. Якуты верили, что рассекание тела шамана совершается в течение трех или семи дней. В эти дни шаман будто бы умирал, а потом оживал. По другой версии, он лежал едва дыша, как мертвый. Он был без одежд, распростертый на свежесодранной бересте. „Четыре или пять суток шаман лежит без чувств, изо рта обильно выступает белая пена, из всех суставов проступает и струится кровь, все тело покрывается синими кровоподтеками; вся постель его бывает тогда кровавлена”, — объясняли Г. В. Ксенофонтову знатоки обычаев.
В тотемических обрядах посвящения есть еще одна особенность. Превращая юношей в настоящих мужчин, им рассказывает хранимые в тайне от непосвященных мифы. В ходе обряда, таким образом, происходит их обучение. Эта особенность присутствует и в видениях, составляющих содержание „шаманской болезни”. Унося будущего шамана для „пересотворения” в иной мир, духи обучают его, показывают места, где ему придется не раз бывать, представляют духам и божествам, которые одаряют шамана знаниями и сверхъестественными свойствами. Эта сторона шаманских галлюцинаций лучше всего отражена в рассказе нганасанского шамана Дюхаде, с которым в начале 30-х годов беседовал А. А. Попов. Приведем выдержки из этого классического описания шаманских видений.