У разных народов в обшей картине вселенной важное место занимает так называемое „мировое” дерево. Принято считать, что это дерево должно соединять три мира: оно растет на земле, вершиной достигает неба, а корнями уходит в „нижний” мир. Однако к XIX–XX вв. в таком виде дерево представлялось далеко не у каждого народа. Пожалуй, наиболее ясно мифическое дерево обрисовано как „мировое” в воззрениях алтайцев. В центре земли, верили алтайцы, стоит гора с молочным озером на вершине, а в центре горы — „пуп земли и неба”, из которого растет тополь с золотыми ветвями и широкими листьями, верхушка которого находится уже в небесной сфере. И в верованиях селькупов мы встречаем дерево с семью корнями, растущее на земле под входом на небо. Ветвями оно достает небосвод. По нему до небесных божеств доходили просьбы и жалобы людей, по нему поднимался на небо и шаман. Алтайцы при большом жертвоприношении Ульгеню ставили в юрте молодую березу с обрубленными нижними ветвями; на стволе делали девять зарубок — „ступенек”. В ходе обряда шаман последовательно становился на эти „ступеньки", показывая, что он достиг того или иного яруса неба. Вполне возможно, что восхождения по дереву — древнейший вид пути на небо. Позднее у ряда народов (эвенки, ульчи и др.) дерево заменяют лестницы, устраиваемые для той же цели.
Видимо, в глубокой древности представления о едином „мировом” дереве были распространены очень широко. Но в прошлом веке некоторые народы помещали мифическое дерево в каждый из трех миров или же только на небеса. По воззрениям кетов, „шаманское” дерево стоит на каждом из семи небес, исключая первые два. На этом дереве сидят духи в виде птиц, которые по просьбе шамана поднимаются выше и узнают все, что нужно шаману. По убеждению нганасан, мифическое дерево растет на срединной грани самого отдаленного неба. На вершине дерева обитает божество Ныанга. Когда шаман отправлялся к нему, он на руках взбирался вверх по установленной посреди чума жерди и высовывался через дымовое отверстие. „Мировое” дерево являлось также и „древом жизни”. Предания селькупов, эвенков и ульчей говорят о происхождении людей от деревьев.
Мифическое дерево теснейшим образом связано с личностью шамана. У каждого якутского шамана имелось свое росшее в тайге „шаманское” дерево (земное воспроизведение „мирового”), из которого вырубали обечайку для бубна. Жизнь шамана считалась связанной с жизнью этого дерева: если погибало дерево, умирал и шаман. Каждый селькупский шаман устанавливал в переднем углу чума или землянки свое личное жертвенное дерево (символ „мирового” дерева). На него он вешал жертвы небесным божествам. Порча или уничтожение личного дерева грозили шаману болезнью и даже смертью.
По нанайским мифам, на „шаманском” дереве росли атрибуты шаманского культа — металлические круглые зеркала, колокольчики и рога шаманской шапки. Его ствол был так толст, что сотни людей не смогли бы его обхватить. У многих народов шаманам полагалось иметь жезл или посох, который, как заметил еще А. В. Анучин, был изображением „шаманского” дерева. Наконец, с ролью дерева — источника жизни — был связан архаический обычай погребения на деревьях. Вероятно, когда-то способ захоронения на деревьях был распространен очень широко; к началу XX в. еще сохранились его пережитки.
У народов Сибири и европейского Севера не было единой системы представлений о мире. У одного и того же народа картина вселенной рисовалась по-разному, причем обнаруживались и принципиальные расхождения. Например, наряду с делением вселенной на три мира „по вертикали” у эвенков, якутов и некоторых других народов было известно и расположение мифических миров „по горизонтали”, в одной плоскости. Три мира воображались соединенными рекой („верхний” находился выше ее истоков, „нижний” — за устьем). По этой реке будто бы и передвигался в своих захватывающих дух странствиях шаман. Противоречия здесь вызваны тем, что разные представления сложились в разные эпохи и отражали начавшийся уже в древности процесс развития религиозных идей. Что же возникло раньше и что — позже? Разобраться не так легко. А. Ф. Анисимов и Г. М. Василевич полагали, что расположение мира „по вертикали” соответствует до шаманскому этапу в истории религии, а „горизонтальная” картина связана с шаманством. Но, по мнению Н. А. Алексеева, Е. А. Алексеенко и Е. Д. Прокофьевой, „плоскостное” представление о мире, видимо, предшествовало „вертикальному”.
Важно отметить, что деятельность шамана уживалась с любым пониманием устройства мира. (Вот почему в определении шаманства не надо говорить о том, как представлялась вселенная.) В воззрениях кетов сложилось своеобразное сочетание двух разных картин. При вере в существование „нижнего” мира царство злых духов помешалось на севере (северо-западе) на земле и туда, а не под землю отправлялся к злым духам шаман. Для энцев, ненцев и селькупов „мир мертвых” располагался под землей, и в то же время о нем говорили и как о месте, находящемся „на далеком севере”,в царстве мрака, холода, в океане, на „северном конце земли”. Само представление о мировой реке прекрасно сочеталось с членением „по вертикали”. По верованиям хантов, шаман плавал в небе на лодке и на ней же потом спускался по речке на землю с такой быстротой, что ветер пронизывал его насквозь. У орочей душа умершего, пробыв определенный срок в подземном загробном мире, уходила затем вверх по мифической реке в заоблачный мир. А шаман эвенков, чтобы достичь „верхнего” мира, во время камлания „плыл” сначала к истоку мифической реки, а там „залезал” вверх по лестнице-дереву.