Пережитки „боязни” железа сохранялись в обычаях некоторых сибирских народов даже в XX в. Хантыйский, мансийский, селькупский шаманы „боялись” металла, ибо металла не терпят их духи (это, видимо, не относилось к ритуальным предметам). При камлании шаман садился на ящик, из которого должны были изъять все металлические веши, будь то хоть иголка. А у селькупов и первый костюм шамана в старину не имел ни одной металлической подвески. В период обучения у начинающих шаманов ритуальные предметы были без железных частей. (Память о запрете на применение металла в обряде свойственна не только шаманству. Многие народы мира приписывали духам боязнь острых железных вещей.)
Допущенное в шаманский культ, железо вначале лишь воспроизводило в новом материале древние образы. На селькупских и энецких шаманских костюмах железные подвески изображают тех же самых духов, которые нарисованы краской или вышиты. Но применение металла означало, что ритуальная символика сделалась более абстрактной Стало забываться символическое значение материала, выражающее связь шамана с каким-либо духом. Вот почему со временем смысловая нагрузка костюма перемешается на железные подвески и пластины. Металлические „побрякушки” становятся наиболее важными частями обрядовой одежды. Селькупский шаман Максим Безруких, продавая свой костюм Г. Н. Прокофьеву для музея, оставил себе ряд железных подвесок, доставшихся ему от деда. Он объяснил, что не может их лишиться, ибо потеряет своих наследственных духов-помощников.
С дальнейшим развитием верований начинает постепенно забываться первоначальное значение обрядового костюма (образ духа-животного). а шаманская одежда приобретает новые символы. Становятся богаче и разнообразнее подвески и нашивки, сделанные из металла, ткани, кожи и других материалов. К концу XIX — началу XX в. различные фигурки, пластинки и бубенцы в изобилии нашивались и спереди, и сзади, и на рукавах кафтана. На плаще якутского „черного” шамана, например, было почти 50 металлических предметов.
При всей пестроте ритуальных украшений костюма их символика сводится к нескольким основным значениям. Они символизируют:
а) духов-покровителей и духов-помощников:
б) кости скелета и части тела человека и животного (птицы);
в) разного рода духов, с которыми шаману приходится время от времени вступать в связь;
г) оружие и орудия шамана;
д) космические объекты.
Наиболее раннее изображение (нашивка, подвеска) — образ животного-двойника, духа — покровителя шамана. Это изображение подчеркивало смысл самого костюма. Со временем у некоторых народов оно стало полностью или частично человекоподобным. На кафтане якутского „черного” шамана, например, сзади у ворота пришивалась человеческая фигурка, вырезанная из медной пластины. Это — изображение главного наследственного духа „эмэгет”, избравшего человека на шаманское служение (по большей части душа жившего некогда на земле шамана), рядом пришиты три металлические птицы — духи „верхнего” мира, состоящие „в родстве” с главным духом-покровителем.
Все три духа-птицы подчинены шаману и являются… его помощниками и исполнителями его воли”. Дух мог быть обозначен и каким-либо предметом, связанным с ним. Так, над поясом алтайского шамана пришивались девять футляров для иголок. Хозяйками этих „игольников” были девять дочерей бога Ульгеня, изображения которых в виде девяти куколок были нашиты у ворога плаща.
Что обозначают „кости скелета” на обрядовой одежде? Вероятно, в древности кости понимались как части зверя или птицы, предка-двойника (матери-зверя) шамана и составляли единое целое по смыслу с самим костюмом. Позднее скелет начинают связывать с человеческим предком шамана. „Кости скелета” красуются на шаманских кафтанах, нагрудниках, обуви и рукавицах у многих народов Сибири. При этом в одних случаях „скелет” считался птичьим, в других — звериным. А у нганасан, тувинцев и тофаларов „птичий скелет” на кафтане сочетался с „костями ног оленя” на обуви. На якутском кафтане соседствуют изображения птичьего и человеческого скелетов.
Но почему изображали скелет? Видимо, этот обычай связан с древним поверьем, согласно которому смертна плоть, но не кости. Кости убитого и съеденного животного складывали вместе неповрежденными, чтобы оно вновь возродилось. Как уже знаем, становясь шаманом, человек будто бы умирал и возрождался. Духи очищали от мягких тканей его кости, тщательно рассматривали и пересчитывали их. Впоследствии кости вновь обрастали плотью, и шаман рождался заново. Теперь он уже не был простым смертным. Скелет мог символизировать причастность шамана к потустороннему бытию. К концу XIX в. древние представления, объяснявшие необходимость изображать скелет, были забыты, а частично и переосмыслены. Тувинцы, например, думали, что враждебные духи бросятся на изображения костей и не успеют причинить вред самому шаману.