Взгляд на шамана как на нервнобольного господствовал в науке почти полвека. Правда, с ним не согласились С. М. Широкогоров (1919 г.), И. Н. Косоков (1930 г.) и И. М. Суслов (1931 г.), но их возражения остались незамеченными. За рубежом одной из первых отвергла это мнение в 1936 г. Н. Чэдвик, но и ее критика не привела к отказу от прежней концепции. Лишь в последние два-три десятилетия произошел заметный сдвиг; убеждение, что психике шамана свойственны отклонения от нормы, уже не удовлетворяет многих ученых. Однако мнение о шамане-неврастенике еще живет и сегодня.
Правильно ли оно? Здоров ли шаман? Пора иметь ясный ответ на этот вопрос. Шаман не случайная фигура в истории человечества. Это человек, взявший на себя функции, предусмотренные нормами культуры его народа.
Взгляд на шамана как человека больного сегодня трудно принять всерьез. Он находится в противоречии с широким кругом фактов. Наша задача — рассмотреть их. Чтобы опровергнуть гипотезу о шамане-неврастенике, обратимся к тем же материалам, на почве которых она когда-то была рождена, — к наблюдениям этнографов.
Прежде всего, этнографический материал не подтверждает „биологического” обоснования „шаманской болезни”, которая будто бы проявляется в годы возрастной перестройки организма, связанной с половым созреванием. Бесспорно, есть немало сообщений о том, что болезнь начинает мучить будущего шамана в юношеском возрасте. Но литература изобилует и сведениями о людях, начавших шаманить после 20, 30, даже после 40 лет. „В различные возрасты, от 14 до 15 лет, а обычно позднее, 20–21 года, селькуп, которому надлежит стать шаманом, заболевал”, — писала Е. Д. Прокофьева. „Время призвания к камланию граничит между 6 и 50 годами. Самый большой процент падает на 20-й год жизни шамана или шаманки”, — читаем у А. В. Анохина. Количество таких высказываний велико. И по моим материалам, немало узбекских шаманок подверглись „шаманской болезни” уже после замужества, имея 1–3 детей. Я встречал узбекского шамана, к которому духи явились, когда ему было около 60 лет. Значит, „шаманская болезнь” не имеет обязательной закономерной связи с возрастными изменениями организма и можно думать, что она вызывалась причинами иного свойства
Эти причины правильнее искать в особенностях ранних форм человеческой культуры. Начиная с глубокой древности люди думали, что умопомешательство и нервные расстройства происходят по воле духов. А раз так, то у человека, которым завладели духи, должны быть припадки, обмороки и не объяснимые с точки зрения здравого смысла поступки. Необходимость припадков и безумия могла быть внушена шаману традициями его народа. Избранник духов бился в припадке не потому, что у него эпилепсия или невроз, а потому, что он с детства знал: подобные припадки неизбежны, они всегда случаются с тем, кто обречен стать служителем духов.
Почему избранник духов, став шаманом, выздоравливает? Может быть, теряют силу нервно-патологические особенности его организма? Вряд ли. Скорее другое: выздоровление предусмотрено традиционной схемой поведения шамана. Согласно этой схеме, болезнь должна пройти. Мы уже знаем, что „шаманская болезнь” воспроизводит в галлюцинациях или сновидениях обряд посвящения (инициации). „Болезнь” должна иметь свой конец, ибо есть конец и у периода посвящения. С его окончанием человек, уже в новом статусе, возвращается к обычной повседневной жизни.
О том, что „шаманская болезнь” является результатом самовнушения, говорят и факты, объясняющие, при каких условиях заболевает будущий шаман. В. И. Анучин писал о кетах в 1914 г.: „Призвание в шаманы происходит в большинстве случаев неожиданно, иногда человек проживет до 20 лет, не думая, что ему не миновать быть шаманом”. Но это мнение сегодня выглядит наивным. Будущий шаман думал о своем возможном избрании. Он знал, что выбор наследственных духов может пасть на него. Он не желал этого, боялся и все же был внутренне готов к неизбежному, с тревогой ожидая призыва духов. В этом тягостном ожидании многое могло быть понято как поданный духами знак. Причиной заболевания была сама готовность человека принять на себя служение духам.
Те же кеты, как недавно выяснила Е. А. Алексеенко, хороню „знали, в какой семье и в каком поколении можно ожидать появления нового шамана”. „При длительном отсутствии нового шамана в семье или семейной группе возникал особый психологический настрой ожидания его. В условиях такой моральной подготовленности проявление кем-то признаков призвания достаточно быстро расшифровывалось окружающими”. Такому человеку нетрудно было понять, что к нему „пристают” духи; в случаях сомнения обращались к шаману.