Опыт многих поколений шаманов выработал приемы, которые ускоряли достижение экстаза. Так, кетский шаман ничего не ел в день совершения ритуала (поэтому о камлании договаривались заранее). Нганасанский и саамский шаманы постились целый день накануне обряда. Некоторые шаманы перед камланием на какое-то время уединялись, чтобы сосредоточиться, или, оставаясь среди людей, пребывали погруженными в себя. По зарисовке В. Л. Серошевского мы можем представить себе поведение якутского шамана перед самым началом сеанса. По временам он нервно икает, отчего все тело странно содрогается. Его глаза не глядят по сторонам: они или опушены, или уставлены неподвижно в одну точку, обыкновенно в огонь. Вот огонь понемногу потухает, и в юрте воцаряются темнота и тишина. Шаман мед. ленно снимает с себя рубаху и надевает свой „волшебный кафтан”, затем, взяв раскуренную трубку, долго курит, глотая дым. Икота становится громче, дрожь еще трепетнее. Когда шаман кончает курить, лицо его бледно, голова низко опущена, глаза полузакрыты. Наконец, взяв ковш холодной воды, он делает несколько больших глотков и медленным сонным движением отыскивает на скамье приготовленные заранее кнут или колотушку бубна.
Экстазу способствовала и сама обстановка обряда. Камлания обычно проводились ночью, в полутемном помещении. Ритмичные удары в бубен и телодвижения усиливали возбуждение шамана. Шаман обычно камлал, закрыв глаза, чтобы окружающая обстановка не мешала яркости его видений. Шаманы ненцев надевали специальную повязку на глаза или налобник с бахромой, ниспадающей на лицо: проникнуть в мир духов можно лишь „внутренним взором”.
Судя по литературе, шаманы некоторых народов использовали одурманивающие вещества, галлюциногены, в частности мухоморы, алкоголь. Однако эти сообщения нуждаются в тщательной проверке. Здесь возможны неточности, путаница. Одурманивающие вещества могли применяться не для достижения ритуального экстаза. По сообщению Ю. Б. Симченко, чукотские шаманы, например, для вызывания галлюцинаций любили есть мухоморы, но не перед проведением обрядов. Уже С. М. Широкогоров, упоминая, что некоторые эвенкийские шаманы перед сеансом выкуривали подряд несколько трубок табаку, утверждал: „Такие приемы для шаманов, очевидно, вредны, так как поднимают их энергию на момент, после чего наступает реакция. Вследствие этого опытные шаманы во время камлания избегают наркотиков, а перед камланием предпочитают поесть к выспаться. Если шаману не удается довести себя до экстаза, то он, предварительно немного отдохнув, начинает всю процедуру сначала”.
Само состояние экстаза неустойчивое и при неправильном поведении окружающих может у шамана исчезнуть. Поэтому во время обряда присутствующим запрещалось дотрагиваться до шамана. Селькупы объясняли, что шаман во время камлания был как бы духом, существом иного мира и прикосновение принесет вред тому, кто нарушил запрет, да н самому шаману. Однако за этим поверьем скрыт практический смысл: прикосновение могло вывести шамана из экстаза и испортить обряд. Во время камлания не допускался посторонний шум. Однако в иных случаях участники обряда должны были подпевать шаману, помогая ему. Ненцы сопровождали каждый удар шамана в бубен восклицаниями „гой! гой! гой!”. Когда крики участников обряда усиливались и сливались в общий шум, шаман начинал взывать к духам. И у кетов некоторые части шаманских песен повторялись всеми участниками обряда; „хор не успевал кончить, как шаман возглашал дальнейшее; хор подхватывал, повторяя, и, таким образом, пение было беспрерывным”. Хакасский шаман, отправляясь „в дальний путь”, приглашал на камлание семь юношей и девять девушек, чтобы они подпевали ему.
С. М. Широкогоров, по-видимому, был первым, кто заметил важную роль особого помощника шамана. Таким помощником у эвенков мог быть любой участник обряда, но обычно в этой роли выступал один и тот же человек, уже привыкший к шаману, к особенностям его поведения в экстазе. „Значение помощника шамана громадно. От его умения зависит… чтобы помочь шаману остаться в том состоянии, до которого он себя довел”. Пока экстаз еще полностью не наступил, помощник подпевает шаману после каждой строфы, заполняет перерывы в пении, поддерживая ритмичный звуковой фон. Если бубен под рукой, помощник передает его шаману. Если шаман бубна держать не может или не хочет, помощник сам берет бубен и стучит в него, помогая шаману ощутить, что дух полностью овладел им.