Подобно Гермесу древних греков, шаманы ненцев, нивхов, юкагиров, селькупов и других народов в XIX — начале XX в. служили проводниками душ умерших на „тот свет”. Описавший алтайское шаманство В. В. Радлов подчеркивал, что многие шаманские ритуалы могут совершаться и простыми людьми — за исключением проводов души в преисподнюю. Алтайцев беспокоило, что душа умершего, покидая этот мир, может захватить с собой и души других членов семьи. Поэтому приглашенный в юрту умершего шаман (кам) во время камлания „ловил” душу покойного, безжалостно придавливал ее бубном к земле, не обращая внимания на ее крики и стоны, а затем отправлялся с ней в мир мертвых. Его бубен звучал все глуше, пение стихало и переходило в неясный шепот. Это означало, что он находится уже далеко под землей. Но и в преисподней свои сложности. Оказывается, умершие не желают принять в свое сообщество новую душу. Шаман упрашивал, но напрасно. Здесь требовался иной — старый, испытанный способ. Шаман угощал души умерших вином, и они становились веселыми и покладистыми. Теперь кам мог спокойно оставлять душу в подземном царстве и возвращаться на землю.
Итак, наиболее важная задача шамана — быть ходоком в мифические иные миры. Именно эта приписываемая ему способность отличает шамана от прочих „специалистов” по связи с духами
Правда, есть и другая точка зрения. Еще в 1892 г. В. М. Михайловский спорил с Л. Банзаровым, настаивая на том, что главная функция шамана — лечебная. По мнению Л. Я. Штернберга, это не только главная, но и исконная функция: шаманство началось с лечения болезней. На этом убеждении построил свою гипотезу о возникновении шаманства и Д. К. Зеленин. Вначале, предполагал он, шаману приписывалась способность удалять, внедряя в себя, вселившихся в больного духов болезней. „Только с момента появления этой идеологии, — писал он, — можно говорить о шаманстве как об особой религии”. Авторы ряда сравнительно недавно вышедших работ также пытаются доказать, что функции шаманов на ранней стадии были узкими, в основном лекарскими, что в другие сферы религиозной деятельности шаманство вторглось довольно поздно, когда в ходе развития общества шаманы набрали силу и прибрали к рукам древние культы. Шаманство „в большинстве случаев поглотило и включило в себя целый ряд верований и обрядов, по происхождению с ним не связанных”, — считает, например, С. А. Токарев. У большинства народов Сибири шаманство „тесно сплелось… с промысловым культом”, пишет он, самим словом „сплелось” подчеркивая, что соединились разные, некогда обособленные культы. Такое понимание исходных функций шаманов представляется неверным, и вот почему.
Шаманское исцеление больных — лишь одно из частных проявлений умения шаманов вступать в общение с духами и прибегать к их помощи. А духи не только насылали болезни. Им был подвластен весь окружающий человека мир. Поэтому вполне вероятно, что и в пору своего возникновения шаманство не сводилось к одному только врачеванию. Шаман должен был извлекать из сверхъестественных помощников самую разнообразную пользу для своих клиентов.
Исследователи, стараясь понять воззрения древних людей, вынуждены опираться на сведения, полученные главным образом в XIX–XX вв. Это создает определенные трудности: явления пережиточного, позднего характера могут быть приняты за начальный этап процесса. Например, высказывалось мнение, что на рубеже столетий чукотские шаманы только начали отторгать культовые функции у рядовых чукчей. Но так ли это? К XIX в. шаманство чукчей уже прошло длительный путь развития. Факты, действительно, говорят о сравнительно слабой роли шаманов в этот период у чукчей. Но здесь возможны, по меньшей мере, два толкования: шаманы еще не овладели контролем над религиозной жизнью соплеменников; шаманы уже потеряли свою былую важную роль. Представляется правильным второе толкование. Оно было бесспорным для ученых, наблюдавших шаманство у народов России почти столетие назад. Их общее мнение подытожил В. М. Михайловский: шаманство быстро вырождается в новых условиях, сложившихся под влиянием разнообразных контактов с более развитой культурой. Сравнивая описания шаманства у саамов (лопарей) в XVII и в XIX вв., В. М. Михайловский отмечал, что у лопарей сохранились лишь некоторые слабые пережитки некогда могущественного шаманства. Таким образом, мы вправе думать, что разнообразие функций и важная общественная роль были свойственны шаманам уже в отдаленные от нашего времени эпохи.
Лечебная практика шаманов заслуживает особого рассмотрения. Если шаман не умел лечить больной организм, а лишь предписывал жертвы духам, мог ли он принести пользу? Выздоравливали ли люди? Однозначного ответа здесь нет. Бывало по-всякому. Понятно, что шаманскими обрядами не спастись от оспы и многих других болезней. После шаманского „печения” больной нередко умирал. Но это считалось в порядке вещей. Так, еще в первой половине XIX в. якуты думали, что шаман не лечит больного, а только старается умилостивить духа, наславшего болезнь; не его вина, если дух корыстолюбив или своенравен.