- Кто отважился распространять эти сплетни?
- Не тот, о ком вы подумали, отец. Несчастный
слуга тут ни при чем.
- Ах, несчастный слуга?! Так значит это он расска
зал тебе?... Мне следовало бы лишить этого наглеца языка. Этот крестьянский мул уже перешел все границы дозволенного.
- Так не лучше ли будет отослать Финиана обратно
в его же деревню?
- Нет. У себя в деревне он еще больше начнет че
сать языком. Он умрет! И убьешь его ты... Я так решил.
Принц обомлел, услышав желание отца.
- Но отец, ведь Финиан невиновен. Он натворил
эту глупость от юности и неопытности...
- Не защищай его! Он повинен - и точка.
- Как же я смогу убить невинного человека?
- Невинного?! А если бы этот мерзавец опоил
твоего правителя смертельным ядом, ты бы опять считал его невинным?
- Отец...
- Молчи! Ты мой сын, будущее Кемта, и ты выпол
нишь волю отца - своего фараона!
Наступила продолжительная пауза. Джедефра поднялся, откланялся и произнес свои последние слова:
- Вы мой повелитель, я горячо люблю и уважаю
вас, но эту вашу волю я не исполню.
- Ты противоречишь мне?! - глаза фараона Хуфу
налились кровью.
- Не противоречу, а отказываюсь быть убийцей.
- Ты вершишь справедливость, а не убийство! Ты
воин, а не палач!
- Я все равно не сделаю этого, мой фараон. Ка
кие бы вы не привели доводы, чтобы аргументировать вашу жестокость.
- Ах вот как ты запел? Ты, мой возлюбленный
сын, в ком я души не чаял... Вон отсюда! Я прогоняю тебя из дворца. Убирайся на все четыре стороны! Живи где хочешь и как хочешь, но пока я жив, не смей возвращаться в Меннефер!20
Джедефра ничего не ответил. Подавленный размолвкой с отцом, он тут же удалился к себе, для подготовки к отъезду. Даже в этом раздоре принц искал хорошие стороны. Теперь он был свободен, как ветер в поле, и никакое обязательство больше не принуждало его жить во дворце фараона Хуфу.
Он уехал в тот же день, не объяснив никому при
чины своего отъезда. Тем не менее придворные поняли все и без слов наследник впал в немилость владыки! Учитывая безжалостный и изуверский нрав фараона Хуфу, было бы благоразумным унести ноги на край света. Но Джедефра не уехал так далеко, а поселился в Уасете21.
С отъездом защитника надежда Финиана улетучилась. Конечно же, обреченный слуга мог припасть к ногам фараона и со слезами умолять его о прощении, или убежать из Меннефера, а возможно, даже из страны. Однако он все равно бы не избежал расправы бесчеловечного властителя. Сколько бы не прошло времени, правитель Кемта обязательно нашел бы его и отомстил за предательство. Поэтому, оставив в стороне мирские заботы, Финиан решил спасти хотя бы свою душу.
Наступил долгожданный день! Он был радостным только для трех человек фараона, его младшего сына Хафры и доносчика Ариомина.
В тронном зале собрались царевич, приговоренный слуга и с десяток воинов в блестящих, золотых доспехах.
- Ты помнишь все, чему научили тебя жрецы?
- Да, мой господин, - не поднимая опущенной го
ловы, отозвался Финиан.
- Тогда ступай и сверши то, ради чего ты был рож
ден. Да помогут тебе боги!
Приговоренному было велено дожидаться конвоя и своего убийцу за дверьми зала. Слуга покорно ожидал у входа, как вдруг почувствовал на своих обнаженных плечах чье-то нежное прикосновенье. Он узнал аромат своей возлюбленной, но не шевельнулся. Калидэя подступила к нему и обняла. Недавний обожатель стоял как истукан. Горькие слезы сожаления нахлынули на глаза девушки, но уже поздно было что-то изменить.
- Прости меня... Прости, Финиан... Прости, лю
бимый... прости... - шепотом повторяла она.
Ее искреннее раскаяние и слезы растопили лед в сердце молодого египтянина. Он обнял Калидэю за плечи и уткнулся носом в ее роскошные волосы, источающие аромат цветов. Только сейчас он осознал, насколько глубоко любил ее. Он готов был простить ей все - измену и предательство. Единственное, о чем сожалел Финиан, оглядываясь на свою жизнь, это то, что он никогда больше не увидит свою возлюбленную... никогда не почувствует сладость ее теплых губ, благоуханных, одурманивающих дух, и не услышит ее звучного и ласкового голоса. Египтянин взглянул в глаза своей возлюбленной. В них было столько любви и нежности. Губы его тронула улыбка, успокоившая кающуюся грешницу.
"Он простил меня... простил..." - с облегчением подумала девушка.
За дверью послышались шаги воинов.
- Возьми.... Выпьешь этот настой... он поможет
избавиться от предсмертных мук, - и сунула спаси
тельный флакончик с ядом ему в руку. - Прощай, любимый!... - нежно поцеловав Финиана, она прошмыгнула за одну из колонн и притаилась.
Конвой обступил приговоренного и, следуя на шаг
позади от принца Хафры, все двинулись в путь. У выхода из дворца их ожидал паланкин царевича с восемью нубийцами-рабами. Царевич поехал в паланкине, а обреченный на смерть слуга побрел за ним, стараясь не отстать.
- Сегодня чудный день, Финиан. Тебе крупно по
везло умереть именно сегодня.
- Это ваш везучий день, милосердный принц Хаф
ра.
Царевич рассмеялся.
- Ты таишь на меня злобу, хотя я всего лишь вы
полняю повеления нашего фараона.
Слуга ничего не ответил, а сам подумал: "Какой же лицемер. Сам надоумил владыку убить меня, а сейчас ведет себя как невинный агнец".
Путь от дворца к усыпальнице занял несколько часов. На месте назначения путников ожидал строитель склепов - Менкасур и его подмастерья.
Каждый склеп состоял из кладки сорока одного каменного блока (вес одного был в среднем восемнадцать тонн), они герметически закрывали углубление длиной сто футов, вырубленное в камне. В нем была кедровая ладья, разобранная по частям. Тринадцать склепов были зарыты в песках пустыни на южной стороне усыпальницы фараона Хуфу. Именно на стенах этих склепов Финиану предстояло высечь магические цифры виденья властелина. Пока он отдыхал и крепился силами, строители подготовили все необходимое для предстоящих работ. Слугу фараона снабдили инструментами, прикрепили к концам веревок твердую доску и опустили на ней в склеп. Финиан нанес на глинистую поверхность цифры, указал номер склепа, намазал надпись лаком из древесной смолы и дернул за веревку. Несколько коренастых, дюжих ливийцев живо подняли его на поверхность. Рабы заложили каменными плитами проход в первое углубление, и Финиан перешел в очередной склеп. Надписал двенадцать склепов и подошел к последнему. День был на исходе. Желто-красное закатное солнце золотило отполированную вершину пирамиды Хуфу. На южной стороне усыпальницы, на белых облицовочных камнях появилось изображение сокола оптический обман благодаря игре света и тени. Он извещал об окончании дня, для кого-то обыденного, а для кого-то последнего.
Радуга цветов заиграла на безоблачном небосводе. Жара дня спала и вечерняя прохлада принесла облегчение изнеможенным телам рабов.
Сложив руки на груди, Финиан созерцал последний закат в своей жизни. Подул легкий ветерок, принесший знакомый аромат кедрового дерева. Слуга вздохнул, с горечью вспомнив свое детство. Оно было тяжким, но надежда на лучшее будущее всегда теплилась в его сердце. Упорными трудами добивался успехов, завоевал сердце любимой, и тут все кончилось, не успев начаться. Подумав о Калидэе, он вспомнил о последнем даре возлюбленной. Смертельный яд должен был безболезненно убить его. Коротка была его жизнь, но он ни о чем не сожалел.
- Прощаешься с жизнью, жалкая псина?
Финиан не шевельнулся. Он узнал голос своего убийцы.
- Нет, ваше безжалостное величество. Представил
на миг день вашего правления - и мне стало больно за народ Кемта.
- Больно? Что за чепуха! - Хафра упорно добивал
ся престола. Несмотря на то, что его старший брат был будущим фараоном, он надеялся свергнуть Джедефру и занять его место. - Я буду великим фараоном, и все здесь будет моим! Все! Я велю построить колоссальную усыпальницу, моя статуя будет превышать все изваяния предшествующих фараонов, и даже Сешеп-инх будет моим! Он будет стражем моей гробницы, будет у моих ног... Весь Кемт будет у ног фараона Хафры! Я буду великим сыном Амона!