Не то чтобы это впечатление было хотя бы на волос правдиво, разумеется.
Я последовал за девушкой в дом, оглядываясь так же настороженно, как и она. Внутри нас встретили двое стражников, быстро обыскавшие меня – и одежду, и сумку, и лоток. Отобрали маленький клинок для срезания трав и походный нож, несмотря на мое возмущение.
Эти люди знают свое дело, нельзя не признать. Заслуга сына хозяйки дома, опытного воина, который всегда стремится защитить свою мать; хорошо, что в это время года он не бывает в родном городе.
В сопровождении стражников я прошел через сад и галерею, кольцом окружавшую дом. Хозяйка дома встретила меня внутри, одарив благосклонным кивком; я рассыпался в благодарностях за то, что она соблаговолила проявить интерес к моему товару.
Как и ожидалось, она взмахом веера отпустила стражников: они остались за задвинутой перегородкой. Конечно. Все-таки женщина, ей неприлично говорить о таких вещах при мужчинах (исключая самого продавца), а перегородки рассеивают, но не поглощают звук полностью. В случае чего крик стража услышит мгновенно и ворвется в комнату.
Опустившись на колени, я расстелил ткань, и выложил на нее множество баночек, склянок и флаконов из сумки и с лотка, расхваливая каждый из них и пользуясь выражениями, сделавшими бы честь профессиональной свахе. Чему только не приходится учиться при моей работе!
– Вот это, – я поднял прозрачный флакон с блестящими шариками внутри, – белые слезы, которые испускают дивный аромат, если их положить в воду…
Я коснулся пояса, где висела фляга и смущенно потер лоб.
– О, прошу прощения. У меня кончилась вода, но…
– Рилина, – приказала хозяйка дома, – принеси.
Служанка поклонилась и немедля выскользнула за дверь; как только за ней стукнула закрывшаяся перегородка, я скользнул взгляд на темных волосах госпожи судьи, заплетенных в элегантную высокую прическу. И на украшениях в этих волосах – например, на светлый металл, аметист и гравировку.
Конечно же, она оказалась здесь. Я даже мог сказать, что стражник, собравшийся уйти в город, увидел блеск металла и поднял заколку, а потом подарил служанке, к которой испытывал теплые чувства. Та же, одарив воина признательностью, решила, что вещь эта для нее слишком уж красива и дорога и преподнесла своей госпоже. Разумеется, хозяйка дома сказала, что надо найти владельца – но пока что оставила заколку у себя.
Я знал, что все случилось именно так. Я пожелал, чтобы все так случилось.
Теперь осталась последняя случайность.
– Вот, посмотрите на это. Настой серебряной лилии, очень хорошо действует…
Все пространство между нами было занято, так что я поставил баночку в сторону – судье пришлось повернуть голову и наклониться, чтобы рассмотреть ее. Заколка беззвучно выскользнула из ее волос, упав точно в подставленные пальцы.
Ни ран, ни болезней, ни даже смерти.
Длинная и острая заколка, миниатюрный кинжал, которым очень удобно поразить точку на человеческом теле, что остановит сердце и дыхание, пронзить плоть и одежду с такой же легкостью, что и мечом.
Прекрасные заколки делает мастер Самада Ригэн, да будет он жить еще долго.
Я поднялся с места, шагнул к двери – госпожа судья осталась сидеть в той же позе, что и раньше, мой удар не подвел. Мгновенный финал, миг перехода от смерти к иной жизни.
Мое искусство иногда печалит меня своей необходимостью и восхищает мимолетной красотой.
Шагнув за дверь, я бросил стражникам извиняющимся тоном:
– Еще лист один нужен, чтобы показать, – и двинулся в сад неспешной, уверенной походкой человека, имеющего точное поручение и знающего, что делает. Инерция мышления – стражи даже не подумали сомневаться, что я иду с разрешения и повеления их госпожи.
Мысленно я считал секунды. Если меня не подводит чувство времени, то менее чем через полминуты служанка подбежит с пиалой, полной воды, скользнет в комнату, удивится моему отсутствию, обратится к госпоже, не получит ответа, тронет руку…
Над домом взлетел перепуганный девичий крик. А. На четыре секунды раньше, она удивительно расторопна.
Но я уже подходил к черному ходу, где сейчас не было охраны. Дверь надежно заперта, и замок не вскроешь на ходу… но зачем? Рядом растет удобное дерево; прыгнув на тяжелую дверную ручку, можно оттолкнуться и оказаться на ветвях, подтянувшись вверх – оказаться в идеальном положении для прыжка на стену. Я выбрал достаточно прочные башмаки, чтобы покрывающее гребень стены битое стекло не пронзило их.
Земля ударила в подошвы, когда я спрыгнул вниз и сорвался с места. Дом позади уже гудел воплями и грохотом бегущих людей, но они опоздали. К моменту, когда они хотя бы вырвутся на улицу, я уже скроюсь из глаз.