Голову охватывал раскаленный обруч боли, пульсировавший в висках. Щека касалась гладкой поверхности – камня… нет, гладкого дерева, похожего на камень. В горле царила страшная сухость, будто он только что выбрался из пустыни близ Гема.
Сторонний попытался приподняться, не смог – тело сковало тяжестью. Он сумел опереться на локоть, перевернуться на спину, уткнувшись взглядом в покрытый мягко сияющим узором потолок.
Рядом послышались легкие шаги. Прозвучал негромкий женский голос:
– Вижу, ты пришел в себя. Хочешь пирожок?
Щитоносец с трудом поднял голову, найдя взглядом лицо говорившей.
Невысокая полненькая женщина с мягкой рассеянной улыбкой и розоватыми волосами. Шелковое, со вкусом подобранное платье, в руках – поднос с двумя пиалами чая и ароматными булочками; ее имя – Пушистая Сова – удивительно ей подходило.
Милая симпатичная домохозяйка, каких полно по всему Творению. Так бы сказал каждый, и так действительно было легко подумать.
Легко подумать – если не знать, что Сова отмерила уже тринадцать веков жизни, что она – Сторонняя Финалов, числится в списке лучших мастеров боя в Братстве и была ученицей одного из самых смертоносных людей Творения. И что ее наставник Совой очень гордился.
Уже не первый век она наставляла в боевых искусствах своих собратьев-Провидцев, и Сэн Хамар стал очередным учеником Совы, устремившись к постижению самых опасных и могучих стилей Творения.
Старшие друзья предупреждали его перед обучением, что оно будет нелегким. Кто-то заметил: «Сова учит великолепно. Но она вынет из тебя душу, вывернет наизнанку, а потом предложит булочку с кремом».
Тогда Сэн Хамар счел эту фразу метафорой.
Сова грациозно опустилась рядом, поставила поднос на пол и подняла одну из пиал, поднося к губам Щитоносца. Тот, благодарно кивнув, сделал глоток, чувствуя, как сухость в горле проходит, а силы постепенно возвращаются; стянул с головы мокрую от пота повязку, не дававшую волосам лезть в глаза при тренировке.
Он уже понял, что произошло. Вернее – вспомнил, как они беседовали о методах ведения войны и о высших боевых искусствах; Сова была одним из немногих мастеров, овладевших стилем Границы Калейдоскопической Логики. И теперь Хамар помнил, как во время тренировки попытался пустить в ход придуманную им самим комбинацию приемов… и налетел на ответ.
На Восход Медитативного Поля. Высшее мастерство Границы, способное ввергнуть сражающихся в иной мир, создаваемый мастером стиля. Существовал ли этот мир на самом деле? Возникал ли только в умах вовлеченных в него?
Ответа, как считалось, не знали даже сами Сторонние, овладевшие этим искусством. Или, по крайней мере, так они говорили.
– Как, – Сэн Хамар глубоко вздохнул, снова попытался сесть – на этот раз удалось. – Как вы изобрели такую войну, сифу?
– Мне не понадобилось, – пожала плечами Сова. – Я повлияла на твою память, воплотила себя в лесе… и дала тебе сделать с пространством все остальное.
Щитоносец на мгновение сомкнул глаза, обдумывая все грани прозвучавшей фразы. Наставница любила выражаться с кажущейся простотой, за которой часто таился совсем иной смысл.
Он отвлекся от мыслей, только когда Сова, улыбнувшись, вложила ему в пальцы булочку; вновь склонив голову, Сторонний откусил и медленно прожевал кусок ароматной выпечки. Пожалуй, кулинарное мастерство Совы не уступало ее мастерству боя и убийства.
О чем они говорили незадолго до тренировки? Да… о методах ведения войны. О том, как он сам понимал судьбу Избранного Битв – того, кому со сражениями и войнами приходится иметь дело все время. Кому приходится их организовывать, предотвращать, следить за проведением…
Он считал, что хорошо понимает путь, уготованный ему Девой Битв. Сейчас… сейчас Щитоносец не был в этом уверен.
– Я думал о войне как о судьбе и славе, – медленно сказал Сэн Хамар. – А вы хотели показать мне все ее стороны…
– Не думай о том, что я хотела или не хотела показать, – посоветовала Сова. – Думай о том, что ты увидел.
Снова простые слова, навевающие размышления. Но этого и стоило ожидать; для Сторонних мысль была не менее важна, чем действие, и именно потому их магию пронизывали странные, парадоксальные сутры.
Разве не вырвался он из сотворенного Совой мира, сосредоточив свою волю через сутру Девы на Войне?
Сова молчала, спокойно поднося к губам пиалу с чаем; казалось, ее внимание полностью поглощено приятным напитком. Только фиолетовые глаза Финальной продолжали невозмутимо и пристально следить за лицом ученика.