Женевьев представала то трепетной и нежной, когда ее руки легко порхали над моим телом, то вновь страстно кусалась, вызывая во мне новые и новые приливы двойного желания, и, как и я, словно не могла насытиться и не ведала усталости. Это казалось каким-то безумным эротическим марафоном. Почти весь день мы провели в постели, доходя до полного исступления, изредка лишь делая краткие перерывы на то, чтобы освежиться и выпить по бокалу свежей крови, которую официант доставлял прямо в номер.
И к вечеру даже я ощущал себя полностью выжатым и опустошенным, понимая, что женщина подобного калибра мне еще никогда не встречалась, да и вряд ли встретится. Честно говоря, я даже был поражен самому себе, что, несмотря на весь свой восторг, найдя в Женевьев редчайшее сочетание светской красавицы, умницы и любовницы высочайшего, неизведанного прежде уровня, я проникся к ней искренним восхищением и глубоким уважением, а не потерял голову от любви.
Не могу даже представить, какая же тогда женщина мне нужна для этого, или же, став вампиром, я навсегда лишился этой возможности влюбляться? Впрочем, не могу сказать, что меня это сильно огорчило, ведь это вовсе не мешало мне наслаждаться жизнью, как, например, сегодня. Очевидно, не зря многие оставленные мною красотки утверждали потом, что у меня нет сердца или вместо него кусок льда.
К сожалению, как ни жаль было прерывать столь умопомрачительное времяпрепровождение, долг звал нас на родину. Поэтому после прощального ужина в ресторане, несмотря на то, что мне не удалось ни минутки поспать, мне пришлось сесть за руль своего Пежо и отправиться в путь. Утомленная Женевьев тихо дремала на заднем сиденье, а я, чтобы не заснуть, предавался раздумьям о завершившейся командировке, и о том, какое значение для меня имели все произошедшие события. В груди моей сейчас словно раздавалась победная песня, а на голове почти осязаемо находился лавровый венок героя-триумфатора. Я прекрасно осознавал, что в моей жизни теперь многое должно измениться, что я уже не останусь прежним скромным, пусть даже вполне успешным адвокатом. Кажется, я должен быть особенно благодарен оборотню Катри за его необычную просьбу, которая и сподвигла меня ко всем этим достижениям.
Черт возьми, а ведь эта победа, пожалуй, значит для моей карьеры побольше, чем выигранный у Модауса процесс. Как же все великолепно сложилось в эти дни, я и раньше считал себя счастливчиком, но здесь я словно ухватил бога за бороду. Да и заслужить особую благодарность главной вампирской пары соседней страны тоже немалого стоило. Разом решить столько важнейших задач — помочь нашему Совету с тупиковой проблемой, заслужить признательность и высокую оценку прекрасной Женевьев, а заодно и заполучить её саму.
Улыбнувшись приятным воспоминаниям, я ласково взглянул в зеркало, на крепко спящую женщину. Похоже, она тоже здорово сегодня утомилась, хотя и не подавала вида до последнего. Я был удовлетворен и очень доволен, и горд собой во всех отношениях. Бельгия должна стать для меня новой точкой отсчета, и теперь мое будущее в моих руках. Мир лежал у моих ног, и главное было не останавливаться на достигнутом, а двигаться дальше, как, впрочем, я и намеревался.
Глава 10
Несмотря на то, что еще не рассвело, отец сам открыл мне дверь, словно и не ложился вовсе. В последнее время мне стало казаться, что он каким-то образом заранее предчувствовал мои возвращения. Собаки тоже встречали меня, радостно повизгивая, восторженно молотя хвостами, приседая на задние лапы и тыкаясь в ладонь мокрыми носами.
Наверняка, если бы не воспитание, они бы непременно попытались положить лапы мне на грудь и облизать лицо. Но отец хорошо выдрессировал их, уделяя много внимания, проявляя твердость и доброту. За те месяцы, которые прошли после смерти Розы, щенки сильно выросли и почти превратились во взрослых псов. Обняв отца и потрепав по холкам любимцев, я тут же вручил им подарки. Для Гаэтана — считающееся одним из лучших сортов в мире пиво Blanche de Namur, которое ему всегда раньше привозили мамины родственники. Для Акселя и Йоргена у меня был новый каучуковый мячик и шампунь для собак, рекомендованный бельгийскими ветеринарами, обещающий невероятный блеск и лоск шерсти, приобретенные мною в центре Брюсселя в небольшом магазинчике с надписью: «Для лучшего друга — самое лучшее».
Мне очень хотелось потешить свое самолюбие и поделиться своими достижениями и первой серьезной победой, но кому я мог об этом рассказать? К сожалению, в разговорах с моими лучшими друзьями, которые могли бы понять меня, эта тема, как и все, что могло касаться моей нынешней сути, не подлежала обсуждению.