Я прислушался, не проснулся ли отец в гостиной. Мне сейчас меньше всего хотелось бы, чтобы он застал меня за этим занятием. Но измученный мой родитель спал крепко, чего не случалось уже много дней. Как же мне не хотелось вновь доставлять ему страдания, я ведь прекрасно осознавал, что, зная, с кем имеет дело, он не зря оберегал меня от подобных контактов, и меньше всего на свете он хочет, чтобы его сын превратился в адское создание ночи и пил человеческую кровь. Тем более, после всего, что произошло с ним за последнее время. Ведь я — это все, что у него осталось в жизни. Но как бы там ни было, интуитивно у меня была стойкая уверенность, что все совсем не так трагично, что если я выживу и стану сильным и быстрым, то жизнь моя повернется совсем по-другому, может стать гораздо лучше, красочней, как бы парадоксально это ни звучало.
Не знаю, откуда у меня взялись такие мысли и насколько высока вероятность, что так и будет на самом деле, но отступать от задуманного я больше не собирался. Спрятав браунинг в карман, я вышел в гостиную, посмотрел на спящего отца, на его заломленные в страдании брови, не разгладившиеся даже во сне, мысленно на всякий случай простился с ним и вышел из дома. Время поджимало. Был дорог каждый час, но не мог же я потревожить его сон и разбудить его оглушительным выстрелом. Боюсь, мой старик не переживет зрелища сына с кровавой дырой в голове. Нет, раз уж принял такое страшное решение, то никого больше рядом быть не должно. Сам заварил кашу, сам и расхлебывать буду. К тому же, это защитит моего отца от реакции древнего вампира. А то, что она будет весьма и весьма неположительной, я не сомневался. Пусть будет понятно, что Гаэтан ничего не подозревал о моем решении, как и есть на самом деле, тогда я смогу всю ответственность взять на себя.
Правильность принятого решения грела мое пока еще бьющееся сердце, и я быстро добрался до своей квартиры в районе Вандомской площади. Закрыв тщательно все окна и двери, чтобы как можно сильнее заглушить шум выстрела, я потушил свет. Почему-то в темноте было не так страшно, терялась сама реальность происходящего, и мозг воспринимал все как какую-то игру, а не как по-настоящему ужасающий поступок, на который я сейчас готов был уже пойти.
Ну, все, Джори, не будь слабаком, ты же хочешь этого, так нечего дальше тянуть. Быстро проверив, заряжен ли пистолет, я снял его с предохранителя, поудобней устроился на диване. Наверное, это было глупо, но мне почему-то не хотелось падать на пол. Сперва приложил браунинг к голове, потом передумал. Если мои мозги разлетятся по комнате, кем без них я стану, когда снова оживу? Зачем-то, сняв пиджак, не захотев его пачкать, остался в одной сорочке, представил, как будет она скоро выглядеть с огромным алым пятном на белоснежном фоне, и лег на спину. Потом, собравшись с духом, приставил дуло к левой стороне груди, и вслушиваясь в оглушительные удары сердца, которое билось так, будто знало, что сейчас ему суждено будет остановиться, закрыл глаза. Глубоко вздохнув и сцепив зубы, я спустил курок.
Основные события, поведанные героем в первой книге серии, приходятся на начало ХХ столетия — рубеж, когда романтический век сменялся веком технического прогресса. Когда на площадях уже перестали полыхать костры святой инквизиции, но суеверный страх перед неведомым еще не полностью сменился скептицизмом.
=== Часть 2 ===
Ночь
Очнулся я резко, хватая ртом воздух, будто долгое время не мог выплыть на поверхность из глубины, и первым делом схватился за сердце. Моя сорочка с левой стороны была жесткой и грубой от засохшей крови, только это и говорило мне, что я все-таки сделал то, что хотел. В остальном никаких особых изменений я не ощутил. Потрогал пальцем зубы. Как глупо, сам усмехнулся. Я что, ждал, что изо рта сразу будут торчать клыки, как у саблезубого тигра?