— Положение обязывает, — непринужденно прокомментировал он, указывая мне на кресло и отпуская своего помощника. — Итак, Ансело, мы одни. Благодарю, что приняли мое предложение несмотря на то, что особой симпатии мы друг к другу не испытываем.
— Как я мог отказать Вам, министр? — в тон ему ответил я, удобно устраиваясь в кресле, положив ногу на ногу и сцепив руки в замок, всем своим видом давая понять, что расположить меня к себе ему будет ой как непросто.
Прожжённый политикан, конечно же, все понял и снял с себя маску добродушия, перейдя на деловой тон.
— Месье Ансело, я не буду скрывать, что слежу за Вашей деятельностью. Конечно, как префекта Сены, обязанного контролировать поток иммигрантов, наводнивших наш с Вами город, меня не слишком радует то, что с Вашей помощью, причем весьма профессиональной, многие из них смогли уже основательно осесть в Париже, и даже мне не под силу что-либо с этим сделать. И, конечно, у меня есть возможности пресечь это, ведь я просил Вас не слишком светиться и не перегибать палку. Однако, я мог бы и закрыть на это глаза, если Вы пойдете мне навстречу в одном немаловажном вопросе.
— Что Вам нужно, господин министр? — прямо спросил я. — Давайте сразу к делу, у меня есть только ночь для выхода в общество и не хотелось бы всю ее потратить на Вас с Вашими неопределенными намеками и угрозами.
Конечно, я не сомневался, что Катри от меня что-то нужно, иначе с чего ему пытаться меня к себе расположить. И путь он тоже выбрал верный. Не стал пытаться завести со мной дружбу и на прямые угрозы и требования не пошел. В таком случае, думаю, у нас с ним мало что вышло бы. Не выношу, когда всякие гоблины, пусть и высокопоставленные, давят на меня.
— Хорошо, — согласился Катри, — сразу к делу. Известно ли Вам устройство сверхъестественной власти в Париже?
Я растерялся. Почему-то за все время моего вампирского существования я ни разу не задался этим вопросом. Дурак я, однако. Ведь, ясно же, что у довольно многочисленного сообщества должны быть кто-то вроде старейшин, уважаемых или просто влиятельных. Иначе кто бы устанавливал все те правила, о которых я успел узнать за это время? Я бы предположил, что это мог быть кто-то вроде моего создателя, но, насколько я успел узнать лорда Гэбриэла, его это не интересовало. А значит, во Франции и других местах существует кто-то, кто имеет достаточное влияние и власть, чтобы занимать подобную, пусть и негласную должность. И как я мог это упустить?
— Вижу по вашему лицу, что Вы не в курсе, — продолжал Катри, — и даже удивлен, что Вашей колоритной фигурой до сих пор никто, кроме меня, не заинтересовался. Но, раз уж так, то это и к лучшему. Так вот, Ансело, просвещу Вас. В Париже, как и в других областях Франции, да и в большинстве других стран мира, вероятно, существуют личности, взявшие на себя обязанности исполнения главных ролей. От каждого сверхъестественного сообщества обычно выступает один или несколько представителей. Они выполняют роль старейшин, советников, судебной и исполнительной властей и многое другое. От лица оборотней в Париже, как Вам уже, наверное, стало ясно, выступаю я. У ведьм есть мадам Летайя — могущественная и сильная женщина, с ней стоит считаться, поверьте мне. Она весьма неохотно участвует в собраниях и вообще необщительная личность, с ведьмами довольно сложно договориться, они стараются держаться особняком ото всех, что, в общем-то, понятно.
Я кивнул, это я уже знал из общения с Розой. А министр продолжал тем временем:
— От лица людей выступает тоже довольно интересный представитель — преподобный Боливар Дюбуа — молодой деятельный священник с весьма просвещенными взглядами. Помимо членства в Совете, он взял на себя еще и роль мессии, пытается вернуть к свету темные заблудшие души. Общается с вашими новообращенными или с нашими собратьями, чаще всего непредумышленно запустившими ген оборотня. В общем, пытается не дать злым силам скатиться окончательно в бездну мрака, так сказать. Порой, весьма успешно, надо признать.
Я понимал, о чем он говорит. Как было описано в отцовской тетради, чтобы потомок оборотня стал неизбежно превращаться в полнолуние в дикого зверя, прежде он должен был совершить убийство — умышленное или непреднамеренное — неважно. Очевидно, это не проходило бесследно для их психики, и помощь священника была в этих случаях нелишней.
— У вас, вампиров, целых три представителя, — продолжал делиться министр. — Насколько мне известно, у них свой мини-совет, ну, да, это ваше дело, для меня сейчас важно другое. С ведьмами договориться довольно сложно, но с вампирами оказалось еще сложнее. Я недавно вступил на свой пост и уже столкнулся с нешуточными проблемами в достижении взаимовыгодного сотрудничества. Все трое ваших старейшин — персоны весьма неглупые, но, как это часто бывает, договориться с тремя сложнее, ведь у каждого есть свое видение того, как все должно быть устроено в нашем городе. Кто-то хочет нормальной жизни, старается наладить отношения и уравновесить наши шансы на выгодных для всех условиях; другой свято верит в избранность вампирской расы и превосходство над другими; третий колеблется, и так далее. Короче, как я понял, они не могу прийти к согласию между собой, и это весьма затрудняет нам принятия необходимых всем нам соглашений.