Наверное, в глубине души, все мы мечтали бы об этом, но нам приходится считаться с реальным балансом сил. К сожалению, даже у нас нашлись такие, кто не понимает этого и не поддерживает Жана-Баттиста, но, по крайней мере, открытого сопротивления они не оказывают. Однако, с этим нужно было как-то разбираться.
Месье Эширандор, старейший вампир в бельгийском королевстве, фактически осуществлявший единоличную власть в местном сообществе, опираясь на поддержку нашего вампирского совета, пусть медленно, но, все же, подвел ситуацию в стране к необходимости заключения мира. И вот, буквально накануне подписания договора, он внезапно исчезает. С тех пор к власти и пришла его супруга Эванджелина, и после этого все наши предыдущие усилия буквально свелись к нулю.
— Теперь об этой даме, — снова вздохнула Женевьев. Было заметно, что ее действительно угнетает непреодолимость проблемы. — Информация не абсолютно достоверная, но какая есть. В годы средневековья, как ни странно, быть рябой считалось благом, и такие невесты особенно ценились. Когда от черной оспы люди гибли в огромных количествах, переболевшей, но выжившей женщине болезнь уже не угрожала, исключалась возможность вновь заболеть и умереть, осиротив детей. Впрочем, как ты понимаешь, с тех пор критерии женской красоты претерпели существенные изменения.
Несмотря на серьезность ситуации, моя спутница произнесла последние слова, взглянув на меня с легкой кокетливой полуулыбкой. Она прекрасно знала, какое впечатление производит, и ничуть не сомневалась в своем соответствии самым высоким канонам красоты. Даже являясь членом Совета и своего рода вампирским министром иностранных дел, Женевьев оставалась женщиной во всех смыслах, что я и подтвердил, ничуть не кривя душой.
Отдав дань современной красоте, мы вернулись к истории бельгийских вампиров. Насколько было известно по обрывочным слухам, лет двадцать назад Эванджелина уличила своего мужа в супружеской неверности, да еще, ладно бы, с вампиршей или человеческой женщиной, но нет — её соперницей оказалась ведьма. После серьезного скандала в благородном семействе, как утверждала сама бюргерша, Эширандор сбежал в неизвестном направлении вместе с разлучницей. Слухи ходили разные. Некоторые предполагали, что Эванджелина сама расправилась с неверным, не простив предательства, но доказательств никаких не было.
Однако, с тех пор ни о каком договоре с ведьмами она и слушать не желает. А поскольку большая война, похоже, неминуема, существует серьезная опасность, что разные сообщества в Бельгии могут и тут оказаться по противоположные стороны баррикад, а к чему это может привести, даже представить страшно, это ведь не обычные человеческие войны. К тому же ситуация развивается стремительно, все меняется буквально на глазах. Времени на длительные переговоры уже не осталось, это и так тянется дольше всяких мыслимых пределов.
— Так что, поверь, Жан-Баттист вовсе не шутил и не преувеличивал, предупреждая нас об ответственности. Вот такие у нас дела, Джори, — немного устало закончила Женевьев.
Дела действительно были не самые веселые. Сам того не желая, я, похоже, оказался в роли сапера, которому необходимо срочно разрядить бомбу с часовым механизмом, при том, что ни ее устройство, ни момент взрыва ему не известны. Тем временем мы уже въехали в Брюссель, и Женевьев подсказывала мне дорогу к гостинице, где мы планировали остановиться.
Я уже был прежде немного знаком с этим городом. В Брюгге, в ста пятидесяти километрах от столицы, проживала мамина родня — ее кузины с супругами, и их дети — мои троюродные братья и сестры, ныне уже сами взрослые люди. Когда была жива мама, пару раз мы всей семьей навещали их, проезжая Брюссель, и останавливаясь, чтобы осмотреть достопримечательности.
Несмотря на свой патриотизм, я не мог не оценить красоты столицы этой маленькой страны. Конечно же, по сравнению с Парижем, чтобы обойти все достопримечательности которого и месяца, наверное, будет недостаточно, большая часть мест, которые стоит посетить в Брюсселе, сконцентрирована в центре города. И в первую очередь, это знаменитая Гран-плас с ее королевским дворцом.
В это лето, как и во все четные года, она была украшена великолепным ковром из живых цветов. Каждый раз узор в нем был новым, оригинальным и никогда не повторялся. И, несмотря на всю серьезность цели нашей поездки, даже я не мог не полюбоваться на это чудо, проезжая мимо, не говоря уж о моей спутнице, которую, как и любую настоящую женщину, завораживала красота живых цветов в таком бесподобном исполнении.