Красные крылья им не по нраву.
Дремлет бесстрастно Боже-Бездельник...
* * *
Жук. Обескрылен. Боль. Муравейник.
Непросто...
по воде босиком это просто о боже как просто…
"Do not hesitate..." – Татьяна Скокова
* * *
Непросто...
неправа ты непросто непросто непросто...
не трава мурава не дубы колдуны не беда...
наросла на душе несмирения духа короста...
не с тобой не иду не дойду никуда никогда...
не весна не болит я не плачу не плачу оставьте...
рукава за спиной это крыльев проросших бутон...
школьным мелом мой контур набросан на хмуром асфальте...
я пою как могу к сожалению жизни не в тон...
Ну ооочень затерянный мир
Огромный недоступный небосвод с внезапно угасающим светилом...
Пусть в этот раз кривая приведёт, куда прямая нас не заводила.
Уступы скал, пещеры и моря – враждебный мир, где злобный враг не дремлет.
Быть может, нас потомки укорят, что выбрали для них такую Землю.
Но не беда – есть кров и есть еда, увы, гурманам или белоручкам
Здесь нелегко. Но умница-судьба нас сохранит, и враг своё получит.
Хоть он силён, спесив, вооружён, и колдовству и магии обучен...
И наших матерей, детей и жён он убивает, выбором не мучась.
Но мы горды, сильны, и мы бойцы: разведчики, лазутчики, шпионы...
По всей планете посланы гонцы, они вернутся, обходя препоны,
Укажут нам укромные места, где залежи вполне приличной пищи.
Я б сомневаться в будущем не стал, простых путей по жизни мы не ищем...
*
Немного нас, мы избраны судьбой для заселенья пасмурной планеты.
Шершавый, Рыжий, Толстый и Хромой – мы рыцари, в доспехи мы одеты.
Оставив наших женщин и детей в ущельях горных и во тьме долины,
Мы, не страшась неведомых путей, порой врагу показываем спины
Лишь для того, чтоб выжить и прийти в враждебный стан нелепых великанов,
И ценный груз до цели донести: потомков наших – яйца тараканов...
Перелётное
Снайперу думать – как птице поститься:
Глупо, нелепо, смешно, нерезонно...
Но по весне перелётные птицы
Тот же заказ получают сезонный:
Бросить привычное тёплое место,
Бросить гнездо и податливый ветер,
И, повинуясь вожачьему жесту, –
В путь, по пунктиру, что еле заметен...
Взяв только крылья с собою в дорогу,
Снайперы-птицы не знают сомнений:
Пулей туда, до конца, к эпилогу –
Сквозь все опасности без сожалений!
К цели, заказанной кем-то кому-то,
Слабых и старых теряя без счёта,
Время в пути рассчитав до минуты,
Птицы летят. Принимайте работу.
Календарное
Мусорных баков обследовав крышки,
Мокрые кошки терзали объедки.
Дождь истощённый просил передышки,
Капая в нас из огромной пипетки.
Птицы сломались, не вынеся ветра,
Старыми тряпками ветки завесив.
Злая лахудра из метеоцентра
Взбила туманы соседке из мести.
Соки застывшие в землю стекали,
Вены берёз обескровив на зиму.
Тучи, поборницы грозной морали,
Молний запас проверяли в корзинах.
С неба тоска опустилась на лифте.
Клином на юг унесло самолёты.
Дымные души сжигаемых листьев
К Богу неслись с огневых эшафотов.
Что за напасть! А на сердце так сухо...
Солнца с дождём бесконечная тяжба...
Осень, поджарая рыжая сука,
Слёзы мне вытерла:
– Это сентябрь...
Учусь читать
Учусь читать... Не просто пробежать глазами марафонца-забияки
Заветных мыслей смятую тетрадь, отбитую у сна в жестокой драке,
А гладить слов потёртые углы, и, пробуя на вкус метафор мяту,
Всё обнимать шершавые стволы – катренов заштрихованных квадраты..
Учусь читать... А выучусь дышать, процеживая думы через время.
Надломится сургучная печать, меня в плену державшая не с теми,
С кем быть хочу. Обломки сургуча я с плеч стряхну. ОтплАчу. Отболею.
И позову старинного врача – желанье жить. В забытую аллею
Со стопкой книг уйду от суеты и выучусь читать стихи и судьбы.
Примет счастливых белые коты уйдут со мной... Уж вы не обессудьте.
======================================
"не будет выводов..." – Уже Другая
"Пусть говорит ЛГ…" (after Уже Другая) – docking the mad dog
Летит строка
Борис Рубежов Четвёртая Страница
"Из памяти не вырвешь человека..."
========================
Как человечья память неспокойна,
как некрепка...
Из календарных листьев заоконных
летит строка...
И дни веков тягучи и надменны...
А человек
переплетёт неспешно гобелены
в песок и снег...
И сам себе намерит и назначит
бездумно срок...
Но выдран лист, отложена задача,
а путь далёк...
В тиши хранится, девственно нетронут,
души архив...
А мы спешим по пыльному перрону
встречать стихи...
Собачье сердце
Подлости изобилье – шарикам повезло! По подворотням стыли, в душах копили зло... Им по ночам не снятся кошки-воротники...
Кто тут живой остался? Присланы воронки!
Смерть профессуре старой, в руки врачам – кайло. Четверть страны на нарах... Шарика ремесло.
В докторских саквояжах – смена белья и чай. Что есть на свете гаже обысков по ночам? Страх неподвижных комнат, книжного шкафа скрип... Нервно платочек скомкан, рвётся неслышный крик.
Именем революций – интеллигентам бой! НКВДешник лютый бьёт по лицу любовь.
Подлы не по-собачьи...
Каждому свой черёд. Тот, кто всё это начал, – долго не проживёт...
Брошен кожан у двери: обыск, донос, подвал... Тот, кто стрелял, – расстрелян.
Кружит собачий вальс...
Террористу-смертнику
* * *
Он взорвётся в кафе, смерть других рассчитав до минуты, мам с колясками в запах ванили галантно впустив...
Неподсудной судьбы так нелепы и слепы маршруты! Так капризен и зол наших жизней сюжетный мотив...
Он смешает начинку из гаек, гвоздей и взрывчатки, проводами сплетая себя со смертями других. От своих сыновей нерождённых уйдя без оглядки, помолившись Аллаху, шагнёт в оглушающий вихрь. Ураганом закружит одежду, обрывки, обломки, крики, кровь, суету, немоту, вой людей, вой сирен...
Ненавистно невидящих правду подонки-потомки до холодного пота страшатся любых перемен.
Им бы снова скакать без седла по безлюдным дорогам, им бы жечь, наслаждаясь, страницы нечитанных книг... Им бы головы сечь присягавшим неверному Богу...