Выбрать главу
А на площади шумной на страже стояла Неподкупная, словно он сам, вдова И ударом ножа, скрипя, подтверждала Его слова.

Ноябрь 1953

Гафиз

Монахом жил всю жизнь Гафиз. И вот на склоне лет Пришел к нему смешной каприз Воспеть любовный бред.    Вино, и голос соловья,    И солнце, и луну.    У горькой мудрости и я    Всю жизнь была в плену. Но песен сладостной тоски Запеть я не могу. Морщины слишком глубоки, И голова в снегу.    Живет в душе смешной каприз,    Его скрываю я.    И что сказал старик Гафиз,    То мне сказать нельзя.

1953

Пруссия

Государство Прусское. Проза. Темный Гегель и страшный Кант. По-солдатски тянутся розы И муштруется каждый талант.
Здесь, в Берлине, спиваясь, Гофман Прусским призракам руку жал. Здесь писал ироничные строфы И отсюда Гейне бежал.
И косички российским солдатам Подарил деревянный пруссак. И выламывал ноги проклятый Журавлиный пруссаческий шаг.
И вот здесь гениальный юнкер Совершил исторический ход: — Я увижу Германию в струнке И единый немецкий народ.
Непреклонно в грядущее веря, Он чудовищный выполнил план. В битве с Австрией создал Империю, Воспитал ее вещий Седан.
Он ускорил, железный канцлер, Катастроф исторических бег. Под немецкие пушки в танце Закружился двадцатый век.
Многих многому выучил Бисмарк: И разгадкам велений судьбы, И рассчитанной дерзости риска, <И> холодным приемам борьбы.
И не новый ли дьявольский юнкер Шел за старым, как тень его, вслед, И рабочих вытягивал в струнку Для грядущих боев и побед.
Для грядущего равного рабства, Где размерены отдых и смех. После скучного прусского папства — Социальное папство для всех.

1954

«Зажигаясь и холодея…»

Зажигаясь и холодея, Вас кляну я и вам молюсь: Византия моя, Иудея И крутая свирепая Русь.
Вы запутанные, полночные И с меня не сводите глаз, Вы восточные, слишком восточные, Убежать бы на запад от вас.
Где все линии ясные, четкие: Каждый холм, и дворцы, и храм, Где уверенною походкой Все идут по своим делам,
Где не путаются с загадками И отгадок знать не хотят, Где полыни не пьют вместо сладкого, Если любят, то говорят.

1954

«Да, приметы мои все те же…»

Да, приметы мои все те же: Дерзость, скованность, дикость, страх, Неуклюжесть моя медвежья И печаль в обезьяньих глазах.    Я не двинусь. Что было, все то же    Пусть останется и замрет,    Только кровь взволнованной дрожью,    Словно струны, артерии рвет.

26 мая 1954

«Что ж, мучай, замучай, домучай!..»

Что ж, мучай, замучай, домучай! Ты, север, так сходен со мной: Взгляд солнца короткий и жгучий, Минута метели хмельной.
И вьется она, и смеется, Змеею кругом обовьет, А сердце тревожно забьется И так же тревожно замрет.
Метельную тяжкую тучу Луч солнца случайно прорвет, И снова метелью колючей, Как петлей, меня захлестнет.
В чем больше пугающей страсти: В метели, в луче ли, как знать? Но только у них я под властью, Из сердца мне их не изгнать.

31 мая 1954

«Мне все тревоги надоели…»

Мне все тревоги надоели, Мне надоели все дела. Да, я осталась в самом деле, Какой я в юности была.
Как это все неизлечимо, Смешно и глупо, без конца. Пусть все скорей проходит мимо: Надежды, страсти и сердца.

1 июня 1954

«Блуждаю я жалкой нищей…»

Блуждаю я жалкой нищей Под нищий русский напев. Мне служит горькою пищей Ирония, скорбь и гнев.
Иду, не пугаясь бесчестья, Навстречу вражде иду. Мне ветер о близкой мести Поет в мятежном бреду.
Поет он, что час мой грянет Внезапно, в тихой ночи, Когда все сгниет, увянет, Иссякнут живые ключи.
Когда все надежды стихнут, Тогда потрясет нас гром. Снега загорятся и вспыхнут Высоким — до неба — костром.

5 июня 1954

«Меня терзает беспокойство…»

Меня терзает беспокойство, Утраты, тягость перемен. Есть в отступлении геройство, В победе — рабство, стыд и плен.    Но отступать уж слишком поздно,    Я в чуждый новый мир вошла.    Все незнакомо, странно, грозно,    Полно волнующего зла.

9 июня 1954

«Ты опять стоишь на перепутье…»

Ты опять стоишь на перепутье, Мой пророческий печальный дух, Перед чем-то с новой властной жутью Напрягаешь зрение и слух.    Не родилось, но оно родится,    Не пришло, но с торжеством идет.    Ожиданье непрерывно длится,    Ожиданье длится и растет. И последняя минута грянет, Полыхнет ее последний миг, И земля смятенная восстанет, Изменяя свой звериный лик.

9 июня 1954

«Могли прийти любовь и слава…»

Могли прийти любовь и слава, Пришли неверие и мгла. Быть может, я была неправой, Себя напрасно берегла,
Напрасно всем чужим стихиям Вставала я наперекор. Но все ж глаза мои сухие Встречали ужасы в упор,
Но все ж с опасностью любою Единоборствовала я, Я не склонялась пред тобою, Судьба неверная моя.
Тебя сама я создавала, Тобой я создана сама. Тобой подарено немало: И роскошь мысли, и тюрьма,