Загбой схватил топор и с проворством хищного аскыра забежал в реку. Когда уровень воды достиг его груди, он остановился, поднял над головой грозное оружие и приготовился к защите.
Но собаки, казалось, и не думали нападать на охотника. Лишь некоторые из них подбежали к берегу и стали обнюхивать следы. С удивлением и нескрываемым недоверием рассматривая человека, они замерли на месте. Следы на берегу говорили о том, что в воде их хозяин, властелин, друг и, наконец, бог. Это испугало собак. Некоторые из них, вспомнив знакомую речь, робко замахали хвостами, но многие всё же приняли угрожающую позу.
А там, на краю поляны, основная масса уже окружила оленя. Злые, голодные собаки готовились к расправе над животным. Ситуация обострялась тем, что учаг не понимал, что его ждёт смерть. На окруживших его псов он смотрел как на пустое место, потому что в жизни привык видеть их всегда рядом. Собаки не предвещали угрозы. Никогда ещё клыки псов не касались его тела, а угрожающий рык предупреждал, защищал. Олень привык видеть собаку ежедневно, постоянно, воспринимал её как обычное, естественное и даже необходимое животное и никогда не видел в ней врага.
Сейчас собаки думали иначе. Их разум затмила неукротимая злоба, которая была вызвана жестоким голодом. С потерей своих хозяев они стали неконтролируемы в своих действиях. В поисках пищи съели мёртвых людей, а затем обратили внимание на оленей. Убив однажды одного из них, они привыкли видеть в этом животном средство для продолжения своего существования.
Последние мгновения перед броском были самыми ответственными. Тела собак напряглись взведённым черканом. Глаза налились кровью. Стремление и воля были направлены в едином намерении – убить. Каждая из них ждала только одного – сигнала к нападению. Самая молодая, горячая лайка, подстёгиваемая диким голодом, бросилась оленю на шею. Захлёбываясь в собственной ярости, вцепилась в добычу оскаленной пастью, но, к своему негодованию, захватила зубами только шерсть.
Кто хоть раз когда-то видел оленя в осеннем брачном наряде, тот знает, какую красивую, шикарную шубу носит одомашненный зверь в эту пору. Длинный, пустотелый волос на шее, порой достигающий двадцати сантиметров в длину, своей массой и плотностью в некотором сравнении чем-то напоминает гриву царя зверей – льва. А значит, что не всякому мелкому и даже среднему хищному зверю, в том числе и собаке, с одного захвата удастся добраться до жизненно важных артерий на шее этого животного. Однако в противоположность своей красоте и привлекательности волос имеет непрочную, ломкую основу, почему под воздействием некоторых усилий довольно легко отрывается от шкуры.
Так произошло и в этом случае. Молодая, неопытная лайка захватила своей пастью только шерсть. От сильного, резкого рывка и тяжести тела собаки волосы оторвались от шкуры. С набитой шерстью пастью она упала на спину под ноги оленю.
Это нападение оказалось решающим. Следуя ее примеру, со всех сторон на оленя налетела разномастная масса собачьих тел. Подобно снежной лавине, они мгновенно облепили обречённого учага. Переполняемые звериным инстинктом, стали заживо рвать добычу.
Какое-то время учаг не мог понять, что с ним происходит. Он нервно вздрагивал телом от колких, болезненных укусов и тупо, с невероятным удивлением смотрел на своих палачей. Олень даже не пытался защитить свою жизнь. Происходящее казалась ему пустой забавой или игрой, что когда-то происходила с ним и молодыми щенками в далёком детстве.
Учаг крутил рогатой головой, дёргал ногами и пытался сбросить с себя собак, как назойливых оводов. Со стороны вся эта свалка походила на робкий протест молодого пыжика-оленёнка, попавшего в объятия полчища гнуса. Но вот самый здоровый, матёрый, зверовой кобель скрутил своим телом «юлу», порвал учагу шкуру на животе.
Олень глухо взревел от боли, глубоко охнул, закрутился на месте. Пытаясь отогнать от себя собак, стал взлягивать копытами. Это ему плохо удавалось, так как некоторые из них были опытными: предусмотрительно следили за движениями учага, вовремя отскакивали от мелькающих ног в сторону и тут же стремительно нападали вновь.
Тогда обречённый зверь стал делать резкие выпады. Но необходимое время для защиты было упущено. Собаки уже разрывали вывалившиеся из брюшины кишки. Кто-то из самых напористых, смелых кобелей вскочил на спину и стал терзать шею жертвы. Из разорванной артерии фонтаном хлынула кровь.
От ужаса происходящего и нестерпимой боли учаг бросился бежать. Но эта попытка только осложнила ситуацию. Собаки рвали его на бегу. Вывалившиеся из живота внутренности, цепляясь за кочки и кусты, волочились по земле, замедляя передвижение. Теперь, уже не опасаясь сильных копыт, с десяток собак вскочили животному на спину. Масса насевших тел давила его к земле.