Выбрать главу

Он стащил пыльный чехол — под ним оказался отлично исполненный объемный макет. Из зеленой, покрытой барашками воды торчал островерхий лесистый островок. Отделенный от острова проливом, тянулся усыпанный галькой пляж, а над ним косо вверх поднимался крутой берег. На верху кручи рос лес, и среди деревьев стоял белый домик с незастекленной верандой.

— Все это мы сейчас воссоздаем на «Большой арене», — Данцигер пальцем прикоснулся к вершине лесистого островка. — Это Эйнджел-Айленд в бухте Сан-Франциско; принадлежит он штату и федеральному правительству. Не считая скрытых за деревьями давно покинутых иммиграционных бараков и заброшенной пусковой площадки ракет «Найк», остров выглядит так же, как в начале века, когда этот дом, — он дотронулся до миниатюрной крыши, — был новым. Дом стоит и поныне, и никаких новых построек из него не видно, разве что из задних окон. А Эйнджел-Айленд загораживает мосты через бухту. Стало быть, не считая современных кораблей и катеров в проливе, местность точно такая же, как прежде. А в течение двух полных дней и еще одной ночи мы получим в свое распоряжение и пролив: там появятся два торговых парусника и несколько судов помельче.

— Данцигер с улыбкой — возложил большую тяжелую руку мне на плечо. — Сан-Франциско всегда был заманчивым туристским объектом. Но говорят, что до землетрясения 1906 года город был особенно прекрасен, совершенно неповторим. И вот он-то — Сан-Франциско, 1901 год — и есть ваше задание.

Кому по нраву срывать кульминацию! Момент был какой-то невинно драматический, и жаль было разрушать его, но приходилось. Я хмуро покачал головой.

— Нет. Если за мной сохранено право выбора, доктор Данцигер, то я предпочел бы не Сан-Франциско. Я предпочел бы сделать попытку здесь, в Нью-Йорке.

— В Нью-Йорке? — Он недоуменно передернул плечами. — Я бы лично не стал, но если вам так нравится, пожалуйста. Я думал, что предлагаю вам нечто исключительное, но в конце концов…

Чувствуя себя неловко, я прервал его.

— Извините, доктор Данцигер, но я имею в виду не Нью-Йорк 1894 года.

Теперь он уже не улыбался — он стоял и внимательно смотрел на меня, размышляя, вероятно, о том, не ошибся ли он во мне.

— Вот как? — Сказал он тихо. — А какого же?

— Января — не помню точно, какого числа, но я выясню — 1882 года.

Я еще не кончил говорить, а он уже мотал головой.

— Зачем?

— Чтобы… чтобы увидеть, как один человек отправляет письмо, — ответил я, понимая, что звучит это в лучшем случае глупо.

— Просто увидеть? И только? — спросил он с любопытством.

Я кивнул, он резко повернулся, шагнул к своему столу, поднял телефонную трубку и набрал двузначный номер.

— Фрэн! Проверьте наши данные по «Дакоте» — они на микропленке. Были ли свободные квартиры, выходящие в сторону парка, в январе 1882 года?

Мы стали ждать. Я разглядывал макет на столе, обошел его со всех сторон, пригибаясь и щуря глаза. Вдруг Данцигер схватил ручку и стал быстро записывать что-то в блокноте. Затем со словами «Спасибо, Фрэн» он повесил трубку, вырвал из блокнота листок и обернулся ко мне. В голосе его звучала досада.

— С прискорбием должен сообщить вам, что в январе 1882 года есть две свободные квартиры. Одна на втором этаже, и она не годится, зато другая на седьмом, и свободна она больше месяца, начиная с первого января и до февраля. Откровенно говоря, я надеялся, что ничего подходящего не будет, значит из вашей затеи ничего не выйдет, и дело с концом. Поймите, Сай, тут не должно быть личных мотивов. Это очень серьезное предприятие, и для подобных вещей в нем не должно оставаться места. Так что, может, вы скажете, что у вас на уме?

— Охотно. Но я хочу не просто сказать — я хочу показать. Завтра утром, когда вы увидите все своими глазами, то, надеюсь, дадите согласие.

— Не думаю. — Он опять покачал головой, но глаза у него теперь снова стали дружелюбными. — Тем не менее покажите мне, что там у вас есть. Утром, если хотите. А сейчас идите-ка, Сай, домой. Денек у вас сегодня выдался напряженный…

5

Месяца через три после нашего знакомства с Кэтрин я как-то раз проводил ее домой. Уже не помню точно, где мы были в тот вечер. Ездили мы на ее таратайке, и я, как обычно, загнал старушку на тротуар, втиснул в щель между магазином и соседним домом, и мы выкарабкались через багажник. В своей квартирке над магазином Кейт первым делом поставила чайник. Все было как всегда, и тем не менее мы, по-моему, оба знали — знали уже когда снимали пальто, что каким-то таинственным образом перешагнули сегодня некую невидимую грань, и отношения между нами, до того носившие как бы предварительный характер, приняли вполне определенное направление. И Кейт вдруг начала рассказывать о себе.