– Дура! – закаркала ворона. – Чего ты тут сидишь?
– Стерегу! – сказала Альма.
– Вот дура! – заорала ворона. – Чего стеречь? Хозяев нет… Теперь все общее!!
– Я те дам «общее», – ответила Альма. – Хозяева вернутся, а огород разворован?.. Что скажут?
– Вернутся?! – захохотала ворона. – Да знаешь, когда они вернутся? Через триста лет.
– Врешь! – ахнула Альма.
– Сама слышала… Эти, что в масках приезжали, так и говорили: село непригодно для жизни в течение трехсот лет!
– Ничего, – вздохнула Альма. – Подождем…
– Что?!! – ворона аж подскочила на плетне. – Ты знаешь, дура, сколько это – триста лет?
– Не так много, – сказала Альма.
– Ну, совсем чокнутая! – сказала ворона и, потеряв интерес к Альме, почистила перья. – Черт с тобой! Подыхай здесь на здоровье…
И улетела.
Альма легла на землю и стала соображать, сколько это будет – триста лет?.. Она понимала нутром, что – долго… Но сколько именно?! И тут же вспомнила, что к ним в гости, к деду, часто приезжал кум из города. Встретившись, дед и кум всегда обнимались, хлопали друг друга по плечу и говорили: «Здорово! Где ж, кум, пропадал? Сто лет не виделись!..» Хотя Альма точно знала, что виделись они всего неделю назад и пили вместе тайком от бабки горилку… Значит, сто лет, думала Альма, – это от воскресенья до воскресенья… А триста?.. Значит, три раза по столько… Это, конечно, было тоже много, но все-таки можно было выдержать… И Альма стала ждать…
Первые сто лет ожидания прошли довольно сносно… Альма доедала остатки пищи, что валялись еще кое-где возле дома, ловила полевых мышей, щипала травку… Трава в это столетие разрослась как никогда буйно… Каждая травинка – целый салат… А потом вдруг созрела клубника. Здоровая уродилась клубника, каждая ягода – с яблоко величиной… И хоть Альма недолюбливала клубнику, но есть что-то надо… Альма с отвращением жевала пахучую сладкую мякоть и только об одном жалела – что внучки нет… Вот уж она бы ягодкам порадовалась!
В середине второго столетия вновь прилетела на плетень ворона. Вид у нее стал совсем мерзкий: перья кое-где повылазили, голова облысела… И глаза сделались какие-то безумные…
– Ну что, Пенелопа? – закаркала ворона. – Все ждешь?
– Жду! – сказала Альма.
– Вот кретинка! – захохотала ворона. – Пойдем лучше по дворам… мы в одной хате ведро самогонки нашли! Насосались до чертиков… Айда с нами!
– Кыш! – тявкнула на нее Альма. – Жулье проклятое… Вот хозяева вернутся, они вам покажут…
– Нет, с тобой сдохнуть можно! – захохотала ворона. – Впрочем, без тебя тоже… Ведь конец света наступил! Пойми, убогая… Конец света! Неужели не видишь?
– Не вижу, – сказала Альма и повертела головой. – Светло кругом, конца не видно…
– Нет! С трезвыми дураками говорить – только нервы портить, – вздохнула ворона, тяжело махая крыльями и распевая что-то непристойное…
Альма легла на ступеньки крыльца и продолжала спокойно ждать. Спокойствие пришло к ней не только потому, что осталось ждать уже половину назначенного срока… В последние дни спокойствие появилось в ней, где-то внутри… Откуда оно взялось, Альма не понимала, но догадывалась, что это связано с Тишкой, забавным соседским псом, который давно ухаживал за ней, проводя все ночи у калитки ее двора и жалобно скуля. Месяца полтора назад она пожалела его и вышла за калитку… Они пробегали всю ночь, играя и нежничая, и теперь Тишкина нежность поселилась где-то в глубине ее тела и росла, становясь чем-то бесконечно теплым и радостным…
А еще через день в село въехали большие бронированные фургоны. Оттуда вышли люди в синих халатах и масках и стали собирать бродившую по селу живность… Собаки, кошки и куры нутром почувствовали опасность, но они так истосковались по людям, что доверчиво лезли в фургоны…
Один из людей подошел и к дому Альмы. Альма залаяла, зло и радостно. Зло – потому что это был чужой, радостно – потому что ее верная служба приобретала наконец смысл…
– Здорово, Альма! – сказал человек и спокойно пошел к ней. Тут Альма по голосу узнала знакомого парня, солдата, дружившего с сыном деда и бывавшего в их доме…
Она перестала лаять, завиляла хвостом и доверчиво подошла к нему.
– Здорово, землячка! – сказал солдат и погладил Альму по спине. – Дом бережешь? Молодец! А вот мы не уберегли. Извини…
Он еще раз погладил Альму по спине, по животу, потом заглянул ей в глаза и вдруг, точно испугавшись чего-то, отдернул руку. Потом сел на крыльцо и задумался…
Тут к забору подошел другой человек в маске. Солдат вскочил, отдал честь.