Ким Се Чен поджег только один танк и был тут же убит осколком снаряда. Ли Ок Ен взяла ружье мужа и выстрелила, на этот раз не целясь. И не попала. Ее заметили и обрушили на нее огонь танковых пушек. Она была тяжело ранена и не могла уже владеть ружьем. Да и патронов к ружью больше не было. Но она не потеряла сознания. Не потеряла она и ясной мысли, хотя кровь, не останавливаясь, текла из ее ран.
Но Ли Ок Ен была простая женщина. Видя свою смерть так близко, она прежде всего поманила к себе сына, чтобы телом своим прикрыть его от огня.
Но тут она подумала, что уже не может его спасти. Она знала хорошо, что американцы никого не жалеют в ее стране. Они не оставят в живых и Пен Гука, который мог бросать навстречу их железным танкам только легкие камешки, подобранные им с земли. И, подумав об этом, Ли Ок Ен ясно представила себе и свою собственную близкую уже смерть и смерть сына, которого прижимала она к своей груди.
Тогда Ли Ок Ен спросила себя: «Не наступило ли как раз то время, когда мужество должно прийти ко мне? Я долго ждала этого часа».
И, собрав остаток сил, она попросила маленького Пен Гука принести ей гранаты, еще остававшиеся у них в нише окопа.
Мальчик исполнил ее просьбу. Она пересчитала гранаты. Это так легко было сделать: их оставалось всего лишь четыре. И две из них, превозмогая боль и слабость, она привязала к себе платком. А две другие привязала к поясу Ким Пен Гука и спросила его:
— Ты можешь это унести?
— Да, — ответил Ким Пен Гук. — Они не такие тяжелые, чтобы меня свалить.
— Конечно, — сказала она, — они тебя не свалят. Ты у меня такой сильный! А я уже не могу встать, чтобы идти навстречу врагам. Ты помоги мне только выбраться из окопа и лечь вот здесь, повыше, чтобы они увидели меня. Сам же беги назад к нашим и скажи командиру, что Ким Се Чен убит, а Ли Ок Ен посылает гранаты, которые ей больше не нужны. Но кому-нибудь они могут пригодиться. Беги, не бойся, — добавила она, видя недоверие и страх мальчика, не желавшего оставить мать. — Они не будут стрелять в такого маленького, как ты. А я тут подожду и отдохну немного.
Мальчик доверчиво смотрел на мать. Он испугался крови, что натекла на дно окопа. Это была кровь его отца и матери.
А Ли Ок Ен сказала сыну, отведя свой взгляд в сторону, так как знала правду и боялась ее:
— Беги быстро, как ты бегал по дороге в школу. Беги! Торопись, Пен Гук! Они уже близко! И не бойся! Ничего не бойся! Верь мне. Разве ты не знаешь, как я тебя люблю?
Мальчик помог матери выбраться из окопа, затем выбрался из него сам и пустился бежать в ту сторону, куда показала мать.
Целую минуту она смотрела ему вслед. Он бежал резво, и только гранаты, привязанные к поясу, отягощали его легкий бег.
«Ах, зачем я привязала их? — подумала со страхом Ли Ок Ен. — Они помешают ему добежать. Может быть, в самом деле американцы не пожелали бы его убить, втоптать своим железом в землю? Зачем им его смерть? Ведь он так мал! Он еще только зерно, что мы бросаем в землю. Он может еще долго расти и быть счастливым и каждый день видеть утреннюю зарю, приходящую к нам с моря, и вечернюю зарю, когда душистый ветер легко слетает к нам с гор. Он должен жить!»
И Ли Ок Ен сделала то, что делают горные птицы, видя бегущего мимо пса.
Она поднялась над насыпью навстречу мчащемуся танку и с огромным усилием встала на колени в своей белой, хоть и перепачканной кровью и глиной одежде, но все еще хорошо видной издалека. И так стояла она, дрожа от слабости, чтобы враг не смотрел ни на кого другого и, кроме ее смерти, не желал бы ничьей другой.
В самом деле, танк, бывший к ней ближе других, повернул и пошел прямо на нее, даже не ведя огня.
И она радовалась этому, чувствуя на себе гранаты, привязанные платком.
Но то, что увидела Ли Ок Ен через минуту, было страшнее смерти, которую она ждала. Танк, оглушая ее своим грохотом, промчался мимо, даже не выстрелив, и проворно, точно живая гигантская гадина, повернул следом за Пен Гуком.
Ли Ок Ен в ужасе обернулась. Мальчик был уже далеко от окопа, но и до своих было ему не близко. Его маленькая резвая фигурка быстро подвигалась вперед, то скрываясь среди серых камней, то мелькая в белых метелках торади, так же как на севере, росшего тут повсюду. Никто не стрелял. И никаких других звуков как будто не было в воздухе, кроме ужасного грохота танка, уже настигавшего Пен Гука.
И смертельный пот покрыл лицо Ли Ок Ен.
«Значит, мужество должно прийти ко мне сейчас, если оно хочет прийти вовремя, — подумала она. — Я хорошо сделала, что привязала к поясу Ким Пен Гука гранаты. Смерть мальчика не пройдет для них даром».