Но как ее увидать? Вдруг Мустафа подумал, что ее окно не может оставаться запертым круглые сутки. Вероятно, она открывает его ранним утром, когда встает с постели, чтобы впустить в комнату свежий воздух и свет. Почему бы ему не подстеречь ее утром?
«Нет, — решил он. — Ведь ночью душно, не может быть, чтобы Санния всю ночь не раскрывала окна. Я совсем не лягу спать и всю ночь просижу у окна, наблюдая за ее окошком. Сейчас у меня хватит смелости даже на большее».
Наступил вечер, пришел час свидания. Мустафа подошел к окну. Он завернулся в толстое одеяло, обмотал шею большим шарфом и захватил зонтик, с которым не расставался после посыпавшегося на него града из очисток. Придвинув к окну большое кресло, он сел, поджав ноги, раскрыл зонтик и стал ждать.
Мустафа не знал, что мог ничего больше не опасаться со стороны Заннубы. Та сразу заметила отсутствие Саннии и возликовала при мысли о горе Мустафы. Заннуба приписала размолвку влюбленных ловкости Мабрука, и с тех пор слуга возвысился в ее глазах. Разве он не сказал ей: «Клянусь твоей жизнью, они сидят здесь в последний раз».
И Мабрук сдержал свое обещание. Это действительно была последняя ночь, проведенная влюбленными вместе. Удивленная Заннуба приставала к Мабруку, желая узнать, как он добился такого блестящего результата.
— Заклинаю тебя жизнью твоего отца, скажи мне одно — как ты это сделал?
Но Мабрук был еще больше поражен и озадачен.
— Что сделал? Кто?.. Я?
Он старался скрыть свое удивление и растерянно думал: «Что мне ей сказать? Ведь, без шуток, я выбросил все, что было в мусорном ящике, в окно уборной?»
Ему вспомнилось, как он пожалел влюбленных, и такой печальный конец очень удивил его. Он грустил, словно горе коснулось его самого, и, глядя на Заннубу, мысленно повторял: «Все это случилось из-за твоего дурного глаза! Ты им позавидовала, грех тебе!»
Но Заннуба не давала ему покоя.
— Что ты сделал, Мабрук, когда я ушла? Скажи мне, дай покой моему сердцу! — приставала она.
Мабрук помолчал, придумывая, что бы ей сказать. Наконец он спросил:
— Сказать тебе правду или приврать?
— Нет, чистую правду.
— Правду?.. Тогда слушай. Я брал кожуру колоквинта или капусты и читал над нею, без шуток, стихи из суры «Я-Син»[61], а потом бросал ее в них.
Заннуба улыбнулась и в восторге воскликнула:
— Аллах да не погубит твоих глаз и твоей силы, Мабрук! Клянусь своей головой, ты умник! Я тобою довольна!
В это время Санния сидела около матери, притворяясь веселой и беззаботной. Но ей не терпелось серьезно поговорить с ней. Взяв мать за руку, она спросила:
— Ты меня любишь, мама?
Старая госпожа улыбнулась.
— Кто же не любит своего ребенка?
— И поэтому, мама, — лукаво продолжала Санния, — когда ко мне сватались в прошлом году, ты сказала: «У нас нет дочерей, которых мы отпускаем в чужие края»?
— Конечно, доченька. У меня ведь никого нет, кроме тебя. Я хочу радоваться на тебя и всегда тебя видеть.
— Понимаю, мама, — сказала Санния. — Ты и теперь так думаешь?
Мать промолчала.
— А ты ездила с папой в Судан? — вдруг спросила девушка.
— Твой отец, доченька, уехал туда раньше, чем он на мне женился.
— А если бы он отправился туда после женитьбы? — не отставала Санния. — Поехала бы ты с ним?
— Конечно, — ответила мать. — Жена повсюду должна следовать за мужем. Куда он, туда и она.
— А твоя мать согласилась бы отпустить тебя? — лукаво продолжала Санния.
— Моя мать? Она умерла, когда я была совсем маленькой.
— А если бы она была жива?
— Помилуй ее Аллах! Она была умная женщина.
— Как и ты, не правда ли? — подхватила Санния.
Девушка помолчала, потом осторожно дала понять матери, что она не права, если продолжает считать жизнь дочери в Каире непременным условием ее брака. Ведь она хочет этого не ради дочери, а из себялюбия. Мать не должна быть так эгоистична, когда дело идет о будущем дочери, о ее счастье. Ведь жена обязана повсюду следовать за мужем, куда бы он ни отправился, и жить с ним там, где должен жить он. Она сама только что это говорила.
Санния не была девушкой со старомодными взглядами. Она мечтала участвовать во всех делах мужа, вдохновлять его и помогать ему. Узнав, что Мустафа унаследовал от отца земли и поместья, она, не колеблясь, решила уехать с ним и жить там, куда его призывают дела и обязанности.