— О покровитель! — повторил Шабан-эфенди. — В этом Судане скрыты великие блага! Какой ты счастливец, доктор, — прибавил он, вздыхая. — Ты нас всех взбудоражил. Будь я молод, я рискнул бы отправиться в эту чудесную страну Аллаха, сотворенную для правоверных. Здесь мы слишком много сидим на одном месте, спим и только мечтаем о благах.
Он чихнул, вытер нос платком и спросил:
— А твоя семья была с тобой в Судане?
— Семьи тогда еще не было, — одновременно ответили доктор и инспектор здравоохранения.
— Значит, ты, бек, был тогда еще холост? — спросил Шабан-эфенди.
— Разумеется, — подтвердил доктор. — Я женился и стал отцом после возвращения из Судана. Куда ушло это время? С тех пор прошло уже двадцать лет.
— Двадцать лет! — воскликнул Шабан-эфенди. — Значит, ты, бек, участвовал в Умм-Дурманской битве?
Надувшись от тщеславия, доктор Хильми важно ответил:
— И в Умм-Дурманской и в других. Само собой разумеется. Я участвовал и в боевых действиях. Ведь я не просто врач, я врач военный.
В эту минуту появился почтальон. Доктор, по обыкновению, осведомился, нет ли для него писем. Почтальон уже привык, проходя мимо аптеки, вручать доктору его корреспонденцию, вместо того чтобы приносить ее ему на дом. Но на этот раз он явно колебался и наконец пробормотал, опуская руку в почтовую сумку:
— Для вас ничего нет… Но есть письмо для…
В конце концов почтальон, по-видимому, решил, что не обязан вручать письма лично каждому адресату, а доктор Хильми ведь как-никак отец своей дочери. Тем более что на письме ясно написано: «Саннии-ханум, дочери доктора Ахмеда Хильми».
Поэтому почтальон счел себя вправе отдать письмо доктору. Не посмотрев, кому оно адресовано, доктор взял его, вскрыл и прочел.
Ничего не поняв, он прочел во второй раз и вновь ничего не понял. Наконец он взглянул на конверт, и ему все стало ясно. Весьма расстроенный, доктор сейчас же поднялся и попрощался со своими собеседниками. Его честь была оскорблена, и он немедленно отправился домой, чтобы потребовать у дочери объяснения.
Когда доктор Хильми вошел в квартиру, его встретила жена. Он показал ей письмо, дал понять, что в нем заключается, и принялся кричать. Жена стала его успокаивать, убеждая скрыть все от дочери и не поднимать скандала, чтобы не обидеть их соседку Заннубу. Она обещала как-нибудь зайти к Заннубе, пожаловаться ей на то, что случилось, и мирно все уладить. Ведь Санния ни в чем не виновата. Она не имеет никакого отношения к этому письму. Все наделал их невоспитанный сосед. Зачем же волновать и огорчать девочку из-за того, в чем она не виновата?
Мать Саннии до тех пор уговаривала мужа, пока он не утих, и это событие осталось без последствий.
Глава восемнадцатая
Мабрук кончил упаковывать посылку и отложил ее в сторону. Он спросил, что еще нужно приготовить к отъезду Мухсина. Заннуба торопилась угодить племяннику перед разлукой, чтобы он помянул ее добрым словом у своих богатых родителей. Она велела Мабруку сходить на чердак за чемоданами Мухсина, а мальчика попросила показать ей, что он возьмет из своих вещей, а что оставит дома. Они начали отбирать костюмы и белье, как вдруг Мабрук крикнул сверху, что Санния-ханум у себя на крыше и желает поговорить с Заннубой.
Тетка поднялась наверх, и Мухсин остался один. Он спрашивал себя, зачем пришла Санния, и его сердце трепетало от волнения.
Прошло четверть часа, Заннуба вернулась и снова принялась за работу. Мухсин вопросительно взглянул на нее, но Заннуба не заметила его взгляда. Она смотрела на халат, который держала в руках.
— Не забудь про письма, Мухсин, — сказала она. — Напиши и мне тоже, не думай только о своих дядях, как в прошлом году.
— В прошлом году, — мягко ответил Мухсин, — дядя Ханфи мне написал, а я ему ответил и послал тебе привет. Должен же я был ответить на его письмо?
— О, горе! — воскликнула Заннуба. — Если бы я была грамотной! Как я упрашивала в прошлом году твоих дядюшек написать за меня письмо. То им лень, то некогда, то говорят: «Мы уже передавали от тебя привет, довольно с тебя!» С письмами всегда такая история! Но в этом году, клянусь пророком, ты обязательно получишь от меня письмо. Санния, храни ее Аллах, напишет за меня.