Ламбер тоже был вне себя от злости, когда протоколист зашел к нему в понедельник, после того воскресного вечера.
Он свирепо зашипел на протоколиста, едва тот подошел к нему в библиотеке:
— Вы что, у Норы побывали?
— Но… ведь было же воскресенье, — заикаясь, ответил тот.
— Да, это мы заметили. Эдит вечером приходила ко мне.
— Я думал… Эдит?
— Да, Эдит, а кто же еще? Ну, пока.
Через полтора часа, когда библиотека закрылась, протоколист первым делом рассказал об агенте, которого повстречал на Кляйне-Бокенхеймерштрассе. Ламбер пренебрежительно махнул рукой:
— Для меня это давным-давно не секрет. Я как-то пригласил привратника того дома на кружку пива в пивную, что на Ротхофштрассе. Неужто ваш господин Глачке думает, что способен втереть очки привратнику? А тем более жене привратника? Что за младенцы сидят в вашем Управлении безопасности! Неужто эти идиоты считают, что привратница сей же час не заметила, кого им посадили на чердак? Да еще если молодчик за галстук закладывает и на улице ногами вензеля выписывает… Хуже всего, однако, что бедняга попал в беду. Я кое-какие справки навел у Норы.