Capitulum XIII. Глава XIII
Caeterum non solum ex huius mortalitatis imperfectione multa reprobant, quibus nos non oportet obstinate inhaerere, immo magis ad eorum honores pie et reverenter interpretari secundum leges veritatis; multa etiam et maxima neglexerunt ex causis certis. Una est, quia non fuerunt translata in linguam latinam, nec ab aliquo Latinorum composita, et ideo non fuit mirum si illorum non aestimabant valorem. Platonis enim libros doctores omnes assumebant in manibus, quia translati fuerunt; sed libri Aristotelis non fuerunt tunc temporis translati. Nam Augustinus fuit primus translator Aristotelis et expositor, sed in minimo et in primo libellorum suorum, videlicet in [De] praedicamentis, nec fuit philosophia Aristotelis tunc temporis Graecis philosophis nota, nec Arabicis, sicut prius tactum est. Et ideo sancti, sicut et alii, neglexerunt philosophiam Aristotelis, laudabant Platonem. Et quia intellexerunt quod Aristoteles persecutus est sententias Platonicas, Aristotelem in multis reprobant, et dicunt rationem haereses congregasse; sicut Augustinus dicit in libro De civitate Dei ipsum, adhuc magistro suo Platone vivente, multos in suam haeresim congregasse. Sed tamen omnium philosophantium testimonio Plato nullam comparationem respectu Aristotelis noscitur habuisse. Si igitur sancti philosophiam eius vidissent, pro certo ea usi essent, et altius extulissent, quia veritatem non negassent manifestam, nec maxima pro minimis declinassent. Nam Augustinus ipse transtulit librum Praedicamentorum de Graeco in Latinum pro filio suo, et exposuit diligenter, plus laudans Aristotelem de hoc nihilo, quam nos pro magna parte suae sapientiae. Quoniam in principio dicit. "Cum omnis scientia et disciplina non nisi oratione tractetur, nullus tamen, о fili mi, in quovis genere pollens inventus est, qui de ipsius orationis vellet origine principiove tractare: idcirco miranda est Aristotelis diligentia, qui disserendi de omnibus cupidus ab ipsius coepit examine, quam sciret et praetermissam a multis et omnibus necessariam". Eet in fine dicit: "Haec sunt, fili carissime, quae iugi labore assecuti ad utilitatem tuam de Graeco in Latinum vertimus, scilicet, ut ex his quoque bonam frugem studii a nobis suscipias". Et Alcuinus de expositoribus sacrae scripturae unus, et magister Caroli Magni, illam translationem Augustini De praedicamentis mire laudavit, et metrico prologo decoravit in his verbis:
Кроме того, святые отвергали многое не только в силу несовершенства, присущего всем смертным (и нам не стоит упорно следовать за ними в этом, а скорее напротив, благочестиво и почтительно толковать их слова согласно законам истины к их вящей чести), но отрицали многое и на основании определенных причин. Одна из них заключается в том, что [многие философские книги] не были переведены на латынь и никем из латинян не написаны, поэтому неудивительно, если святые не понимали их ценности. Все учители имели на руках книги Платона, поскольку они были переведены, а книги Аристотеля к тому времени переведены не были. Ибо Августин был первым переводчиком и толкователем Аристотеля, но это относится только к самому первому и самому незначительному из его малых сочинений, а именно, к Категориям [44]. И философию Аристотеля в те времена не знали ни греки, ни арабы (что уже было затронуто ранее). И поэтому святые, как и другие [авторы], пренебрегали философией Аристотеля и восхваляли Платона. И поскольку они знали, что Аристотель критиковал суждения платоников, они во многом его отвергали и называли его собирателем ересей, как Августин говорит в книге О Граде Божием, что «он еще при жизни своего учителя Платона привлек многих к своему еретическому учению» {55}. Однако известно, что, по свидетельству всех философов, Платон не идет ни в какое сравнение с Аристотелем. Если бы, следовательно, святые были знакомы с его философией, то они, несомненно, использовали бы ее и поставили выше [философии Платона], ибо не стали бы отрицать очевидную истину и принижать высшее ради более низкого. Да и Августин, который сам перевел Категории с греческого на латынь для своего сына, больше хвалил Аристотеля за эту малость, нежели мы — за большую часть его мудрости. Ибо он говорит во введении [к своему переводу], что «поскольку о всяком знании и науке трактуется только с помощью речи, но, тем не менее, о мой сын, нигде нельзя найти ни одного серьезного автора, который пожелал бы составить трактат о происхождении и начале самой речи, то удивительно прилежание Аристотеля, который, стремясь рассуждать обо всем, начал с исследования самой [речи], сознавая, что это исследование упущено большинством [философов] и [при этом] всем необходимо». И в конце он говорит. «Это есть то, мой дражайший сын, что я ради твоей пользы в непрестанных трудах перевел с греческого на латынь, для того, именно, чтобы ты также благодаря этому получил от меня благой плод образования». И Алкуин [45], один из толкователей Священного Писания и учитель Карла Великого, весьма хвалил этот перевод Категорий, сделанный Августином, и украсил его стихотворным прологом с такими словами:
44
На самом деле перевод
45
Алкуин (730–804) — философ и богослов, советник Карла Великого, видный деятель Каролингского Возрождения; с 796 — аббат монастыря в Туре. Известен своими сочинениями по наукам тривия (логике, грамматике и риторике), а также трактатами