Позвольте, какой порядок? Неужели нам по-прежнему надо по примеру правителей императорских династий соблюдать старую этику: «Государь должен быть государем, подданный — подданным, сын — сыном…» — и жить, как тысячелетия назад, без демократии, под властью самодержавных владык?
Какой порядок? Неужели мы, как и встарь, должны придерживаться правила: «Мужчина и женщина, передавая что-либо друг другу, не должны соприкасаться»? Проповедовать три устоя — пять постоянств[57], бинтовать женщинам ноги, брать наложниц, стараться иметь многочисленное потомство для приумножения славы предков?
Мне непонятны подобные рассуждения. Наша нация из-за «движения 4 мая» вовсе не «лишилась точки опоры». Как раз наоборот, благодаря ему она восприняла новые идеи, новую культуру; китайский народ наконец-то поднялся во весь рост, образовал единое социалистическое государство. Где бы мы сейчас были без «4 мая»? Но, как высоко мы его ни оцениваем, истинные заслуги и ошибки этого движения, правда и ложь о нем в конечном счете должны быть прояснены. И хотя нет моего вклада в «движение 4 мая», но при упоминании о нем меня всегда охватывает чувство гордости.
Я помню, с какой жадностью, словно изголодавшиеся и измученные жаждой, мы бросились читать все, что пропагандировало новую культуру, и шли под знаменами «движение 4 мая» — радостные, ликующие, полные энтузиазма и веры! Прославляя науку, требуя демократии, несколько поколений молодежи отдали весь свой пыл в борьбе за независимость родины и свободу народа. Но надо признать, что в науке наши достижения во многом оказались далеки от мечты, и до сих пор довольно широко распространены невежество и феодальные суеверия; что же касается демократии, то наши предшественники не оставили нам никакого наследства. Мы разглагольствуем об этом наследии уже несколько десятков лет, но, вспоминая свои юные годы и пытаясь доискаться до зерен демократии, я нахожу там лишь сцены, когда людей швыряли на колени, избивали, заставляли класть земные поклоны, приносить подношения. Мы не смогли отыскать демократических традиций, потому что у нас их никогда не было. Идеалы «движения 4 мая» по сей день до конца не осуществлены, его цели не достигнуты. Но в этом нет никакой вины самого движения. Кто бы мог подумать, что и теперь среди нас все еще находятся люди, намертво вцепившиеся в гнилые устои феодализма, готовые на фундаменте из тысячелетнего мусора возводить дворцы и пагоды. Они повсюду ищут корни, надеясь использовать доставшиеся нам от предков правила в делах и в отношениях между людьми.
Так какие же в конечном счете уроки мы извлекли из «4 мая»? Почему получилось «не полностью»? Почему «не до конца»? Почему не смогли отбросить традиции прошлого и не пошли смело вперед? Почему не пожали плодов науки демократии, которые так старательно взращивали? После долгих размышлений я в конце концов вынужден был признать реальный факт: стареем.
По моему глубокому убеждению, старостью не надо кичиться, надо относиться к ней с опаской. Вот у меня, например, немало смелых замыслов и высоких стремлений, но сил уже не хватает. Я постарел, и незачем мне чваниться своим долголетним опытом: надо учиться у молодых или уступить им место. Это закон природы.
А старые нации? Разве им не нужна свежая кровь?
29 июля
Перевод Т. Сорокиной
57
В старом Китае нормы отношений между государем и министром, отцом и сыном, старшим и младшим братьями, мужем и женой и т. п.