Битой. Вы помните, как наше семейство приходило к вам любоваться с балконов процессией в честь покровительницы моряков?
Кандида. И все семьи наших друзей…
Битой. Из года в год…
Кандида. Из года в год наш дом был открыт для всех, кто приходил в день Пресвятой девы, покровительницы моряков. В нашем доме это был самый большой праздник.
Битой. В столовой жареный поросенок и цыплята…
Кандида. Здесь в зале мороженое и сласти…
Битой. Все люстры зажжены…
Кандида. И во всех окнах и на балконах полно гостей…
Битой. Внизу идет процессия, а дети все время выкрикивают «А это что, мама?», «А кто вон тот, мама?».
Кандида (с наставительными материнскими интонациями). Это, сынок, добрый святой Висенте Феррер, у него крылья, потому что он был красноречив, как ангел. А вон тот, сынок, благородный Педро Мученик.
Битой. Смотри, смотри, у него из головы торчит нож! Почему у него торчит нож?
Кандида. Потому что злые люди убили его ножом.
Битой. А кто вон тот, с флагом?
Кандида (смеется). Ну закрой наконец рот, сынок! Надоел хуже чумы!
Битой. А потом вы давали мне щелчка по голове… Кандида. И эту чуму с ревом волокли прочь…
Битой. Чтобы утешить мороженым и сластями…
Кандида. Или в маленькую комнатку…
Битой. А колокола звонят, оркестры играют, на улице бурлят толпы…
Кандида. И вдруг начинается дождь!
Битой. Увы!
Кандида. Помнишь? Ты помнишь?
Битой. Если забуду тебя, Иерусалим…
Кандида. Ты чувствуешь, как пахнет ветер, Битой? Это запах праздника, запах старой Манилы — Манилы нашей любви!
Битой (откидывает голову и поет)
Кандида (неожиданно прижимает ладонь к глазам). Прекрати, Битой!
Битой (смеется). Боже, неужели я так плохо пою?
Кандида (пытается улыбнуться). Очень, очень плохо!
Битой. Тогда надо было дать мне щелчка по голове.
Кандида. Так дать?
Битой (подставляет голову). Конечно. Вот сюда.
Кандида грустно отворачивается.
(Выпрямляется.) Извините, Кандида. Что-то не так?
Кандида (с горечью). Да! Все не так.
Битой. Что именно?
Кандида. Это наш последний октябрь в этом доме, где мы родились, где мы выросли!
Битой. Последний октябрь?
Кандида. Мы покидаем этот дом.
Битой. Но почему?
Кандида. Чтобы спасти жизнь, надо потерять ее!
Битой. О Кандида, вам и так рано или поздно пришлось бы покинуть этот дом. Он слишком стар…
Кандида. Это наша молодость.
Битой. А когда начнется война, здесь будет очень опасно… Кандида. Мы уже нигде не будем чувствовать себя в безопасности.
Битой. Но вы должны подумать об отце, подумать об этой картине… (Смотрит туда, где был Портрет, и вдруг глаза его расширяются, он судорожно глотает воздух, делает шаг вперед, глядя в изумлении.) Кандида, картина! Ее нет!
Кандида (не оборачиваясь). Да.
Битой. Но где она?
Кандида. Не знаю.
Битой. Ее продали?
Кандида. Нет.
Битой. Украли?
Кандида. Нет, нет!
Битой. Тогда где же она?
Кандида. Я же сказала — не знаю!
Битой. О Кандида, что вы с ней сделали!
Кандида. Паула сняла ее и убрала куда-то. Она не сказала мне куда.
Битой. Но почему она сняла ее?
Кандида. И этого она мне не сказала.
Битой. Но как вы могли позволить…
Кандида. Битой, перестань задавать вопросы! Я ничего не знаю. Абсолютно ничего!
Снизу доносится стук в дверь.
(Нервно передергивается и прижимает ладонь ко лбу.) О боже, боже! Битой, пожалуйста, посмотри, кто там. И запомни: кто бы там ни был, меня нет дома. (Поворачивается, чтобы уйти.)
В этот момент Сюзен и Виолетта уже на лестнице.
Сюзен. О нет, вы великолепнейшим образом дома!